Улица Иисуса - Самид Агаев Страница 20

– Видишь, я ему не понравился, – констатировал Егор, – служивый, у тебя караул, когда заканчивается?

Чауш смотрел непонимающим взглядом.

– Когда тебя сменят, – пояснил Егор.

– Меня не сменят, – ответил чауш.

– А где ты будешь спать?

Чауш задумался, потом озабоченно произнес:

– Об этом распоряжений не было.

– Послушай, земляк, – вмешался Али, – ты целый день за мной ходишь, пора бы тебе тоже отдохнуть. Иди домой, утром придешь за мной. Я никуда не денусь, это мой дом. Обещаю.

– Ладно, – неожиданно согласился чауш и ушел.

– Умеешь ты все-таки влиять на людей, – заметил Егор.

– Надеюсь. В противном случае нас ждут крупные неприятности. Но об этом после. Итак.

– Мариам развелась со мной, – без обиняков сказал Егор.

– Подожди-ка, я сяду, – попросил Али, – потом добьешь. Всякое я мог предположить, но, что-то я не слышал, чтобы мусульманки по доброй воле с мужьями разводились. Ну, не считая, известного тебе случая с женой атабека Узбека. Излагай теперь подробности.

– Ее родня объявила мне, что я должен принять ислам, – сказал Егор. – Иначе развод. Условие было невыполнимым. Если я по доброй воле этого не делал, то после угрозы тем более.

– Что-то я не замечал за ней особой набожности, – заметил Али, – странно как-то?

– Вот так бывает, когда насильно женят человека, – сказал глубокомысленно Егор.

– Да нет же, должна быть еще причина.

– Они сказали, что женщина имеет право на развод, поскольку муж не способен создать ей условия для нормальной и спокойной жизни. С этим обвинением я был вынужден согласиться. Так что, я свободен. Можешь взять меня с собой в гарем.

– У тебя одно на уме. Однако ты меня расстроил. Она сама тебе все это сказала?

– Нет, говорила ее тетка, но в ее присутствии. Откровенно говоря, я сам расстроен. Вроде пустяк, а неприятно.

– Ничего себе пустяк, уйти от такого героя, как ты. Нет, это неправильно.

– Спасибо друг. Вот так бывает, когда выпускаешь жену из-под сферы своего внимания. Как там твой отец говорил?

– Имущество мужчины всегда должно быть у него перед глазами. Вообще-то это он говорил со слов моей матери.

– Теперь я вынужден с ним согласиться, с ними обоими. Раньше я считал, что это излишняя предосторожность. Так что они были правы. А что там с княжной?

– С ханшей. Она человек твердых убеждений. И очень последовательна. Когда я сказал о цели своего визита, она просто встала и ушла.

– Судя по тому, что ты еще жив и на свободе, все не так плохо. Может быть обойдется.

– Я тяну время, а хан в отъезде. Поэтому я пока на свободе. Но я умею притягивать несчастья.

– Надо провести обряд очищения, – сказал Егорка, и подул себе на плечи.

Али взглянул на друга. В отблесках пламени, он казался изваянием языческого бога, одного из богов. Кто там был у них с рыжей бородой. Ибо после бани прекрасный каштановый цвет его бороды сменился на рыжий.

– К Мариам посватался какой-то ее дальний родственник, – вдруг сказал Егор, – он богат и вдов, живет в Астаре. Он даст ей спокойную и обеспеченную жизнь.

– Ну что же, каждая женщина не мечтает об этом, – тяжело вздохнув, сказал Али. – Ты задет?

– Немного. Но по большему счету я доволен. У нас на Руси говорят – баба с возу – кобыле легче. Забота о ней меня тяготила.

– Какой удивительно емкий у вас у русских фольклор, – заметил Али, – я купил вина, не хочешь ли ты отпраздновать свою свободу?

– Конечно, я же не засну без этого.

Утром, еще затемно, когда Али вышел на террасу, он увидел фигуру во дворе.

– Это ты? – спросил Али.

– Я, – отозвался чауш.

– Наверное, всю ночь не спал от беспокойства.

– Так и есть, – сознался чауш, – я здесь с ночи.

– Сейчас выйду, – сказал Али.

Он вернулся в комнату, взял свой плащ. Егор все еще лежал, укрывшись с головой. Али казалось, что он не спит, но окликать его не стал. Тихо прикрыл дверь и ушел. По дороге на работу он, не понимая зачем, специально сделал крюк, чтобы пройти мимо дворца. У главного входа стояли, перебирая ногами, несколько монгольских лошадей. Их держали за уздцы двое воинов. Они проводили его взглядом, от которого ему стало тревожно. Так бывает, когда ты видишь неприятеля, но ничего сделать не можешь, ибо сила на его стороне.

– Хан вернулся что ли? – спросил Али.

– Нет еще, – ответил чауш.

– А почему здесь монголы?

Чауш пожал плечами.

В конторе Али занялся бумагами. На этот раз он предложил чаушу войти, погреться у печки.

– Так печка же не топится, – сказал чауш, заглянув вовнутрь.

– А ты растопи.

– Не могу, я на службе, – возразил чауш.

– Тогда сиди и мерзни, – заметил Али.

Чауш хмыкнул, отцепил от пояса саблю и, присев, стал возиться с печкой.

– Золу выгребать надо вовремя, – ворчал он, – где дрова взять?

– Сходи к хлебопеку, возьми вязанку хвороста, скажи, я прошу.

– Вот еще, я, что вам мальчик на побегушках?

В это время открылась дверь, и появился помощник.

– Вот и мальчик, – заметил Али, – оглан, сходи за дровами к пекарю.

Мальчик недовольно хмыкнул, но отказаться не посмел. Пошел и принес вязанку хвороста. Вскоре пламя яростно гудело в трубе.

Егор явился к полудню, он был мрачнее тучи. Бросив на него взгляд, Али не стал докучать его расспросами.

– Я ухожу в суд, – сказал он, – побудь здесь, если других дел нет.

– Ладно, – буркнул Егор, – когда тебя ждать?

– Через час вернусь, сегодня слушаний нет. Потом у меня прием посетителей. Затем я уйду во дворец. Надеюсь, что сегодня тоже обойдется.

– Я вижу, у тебя весь день расписан, – заметил Егор, – ни минуты свободного времени. И это тогда, когда твоему другу необходимо дружеское участие и философская беседа.

– Вечером, – сказал Али. И переходя на фарси, добавил:

– Узнай насчет лодки.

– Я уже узнал. Вина купить?

– Обязательно, – сказал Али.

Выходя из конторы, он вспомнил монгольских скакунов и по дороге в суд гадал о причине их визита.