Прости меня - Анна Пенинская Страница 21

– Наверное, решили посмотреть на тех идиотов, которые в такую погоду гуляют по зоопарку, – угрюмо, но шутливо произнес он, когда она восторженным взглядом изучала красавицу Пуму, которая, видимо, от жалости к ним даже сделала пару кругов, позволив им сделать фотографии и полюбоваться ее грациозностью. В общем, их старания и страдания были вознаграждены, и они с чистой душой могли покинуть зоопарк. Зато весь оставшийся путь могли обсуждать эту свою прогулку и не заговаривать о том, что завтра он покидает город, и им нужно что-то решать относительно них, если такое понятие, как «они», в их случае вообще существует. Когда в их разговоре появляется подозрительная пауза, он тут же спрашивает, почему она ненавидит змей, и она рассказывает историю из детства, как увидела ужа и тот ее до смерти напугал, пусть и был совершенно безобидным. Но с тех пор она не питает никакого доверия по отношению к этим беспозвоночным существам. Чтобы согреться, они пьют кофе в небольшом кафе, владелец которого сам выходит к посетителям и спрашивает, как им нравится кухня и обслуживание. Этот пожилой седовласый мужчина с широкой улыбкой на добродушном лице до того их очаровал, что они заказали и десерт, и большую пиццу с морепродуктами. И были совершенно честны, когда говорили ему, что все было очень вкусно. И даже совсем не слукавили. Но вечером решили не возвращаться. И выбрать другое место для прощального ужина. Не хотелось портить впечатление, мало ли что может произойти.

– Вечером здесь будет больше народу, вдруг изменится качество пищи. Не хочу разочароваться.

– Позиция труса.

Она усмехается, обзывая его трусом, впрочем, он не из тех, кого так легко обидеть. Не сегодня и не сейчас. Не в этот момент его жизни. Они выбирают другой ресторан, и когда он касается ее бокала своим, раздается характерный звон, который он перебивает тем, что произносит: «За любовь».

– Любви нет, – слишком резко и твердо произносит она, заставляя его посмотреть на нее удивленно.

Она даже слегка смущена. Впрочем, он был с ней честным вчера. Она проводит пальцем по горлышку бутылки с вином, разглаживая капли.

– Когда я впервые узнала об измене Романа, я не была готова. А к такому вообще можно быть готовой, как считаешь? Я была настолько не готова, что длительное время старалась не замечать очевидного и гнала от себя все дурные мысли, хотя предчувствие меня обычно не подводит. И, наверное, я это понимала, поэтому старалась не копать глубоко, старалась не задумываться, не сводить факты. Всплыло бы все сразу, а я отчего-то этого страшно боялась. Боялась того, что придется принимать решение. Уходить или прощать. А я очень не люблю принимать решения. И уйти я была не готова. В то же время я понимала, что не смогла бы и простить. Вот и сидела как улитка в раковине, отгоняя от себя все мысли и перекручивая в голове все факты. А порой, когда я робко высказывала ему свои опасения, он смотрел на меня такими чистыми глазами и все время твердил о доверии. И мне казалось, что человек, который так рассуждает о доверии, просто по совести не может оказаться вероломным. Или мне хотелось в это верить. Он был таким прямолинейным с другими, что я хотела доверять его честности. Конечно, я была полной дурой. Конечно, я разве что не встречала его многочисленные «романы», когда они выходили из его квартиры. Кстати, однажды я столкнулась в дверях с одной из его подружек. В дверях подъезда, правда, но сердце мое сразу екнуло, когда я увидела ярко накрашенную девицу в короткой юбке, которую я сначала приняла за пояс.

Представляешь, каким он был смелым и отчаянным и как не боялся меня потерять, если отправлял ее домой за пять минут до моего прихода. Даже не за десять. И не за тридцать, что было бы логичнее. Он даже не успевал принять душ после нее и тут же целовал меня. Ты думаешь, что это противно? Не пытайся изобразить солидарность со мной, уверена, ты сейчас думаешь, что он просто красавчик. Расскажешь потом друзьям.

Я задумывалась: что обиднее, когда у него есть постоянная любовница или когда он просто развлекается с разными. Я думала, что первый вариант, но, как оказалось, противно и то, и другое. До того, как я узнала о его измене, я верила в любовь. Меня и до него предавали, но почему-то я думала, что именно он мне боли не причинит, несмотря на все проблемы в отношениях. Нет, я не думала, что он самый благородный. Просто он казался мне самым честным, и я была уверена, что сначала он скажет мне, что это конец, а дальше честно и со спокойной душой… в общем, понятно. Пусть даже скажет жестокое, что захотел быть с другой. Но я ошиблась. Я просто ждала от него правды, а он «одарил» меня такой ложью, что все остальное казалось детским лепетом на лужайке.

Ты все еще спрашиваешь, почему я не верю в любовь? Спроси у любого человека, который любил, а его жестоко и хладнокровно предали. Он, не раздумывая, ответит, что любви нет, и это придуманные сказки. Как поиск сокровищ. Где-то в глубине души каждый хочет верить в то, что сокровища найти можно. Никто бы от них не отказался, кто-то даже пытается их искать. А кто-то не пытается. Немногочисленным историям о том, что кому-то удалось на них наткнуться, или принимают всерьез, или смеются над ними. Так же и с любовью. Но я отношусь к той категории, которые смеются над историями про найденные сокровища. И не верит в них.

Нет, ты не думай, что я такая циничная. Я верю. Во влюбленность. В страсть. Во взаимовыгодное партнёрство. Но я не верю в любовь. Не верю в верность. И не верю в честность. И я знаю, как это звучит. Ты, наверное, думаешь, что я просто обиженная девчонка, рана на сердце от измены любимого человека не зажила, и теперь я ною о том, какая я несчастная и потерянная. По крайней мере, я бы думала именно так. И даже не хочу пытаться доказать тебе, что это не так. Потому что, черт возьми… может быть, это так и есть. Просто… мне бы хотелось, чтобы ты понял. Он действительно не из тех, кто стал бы лгать. Я так думала. В общем, он и не солгал в тот момент, когда я сообщила, что ухожу. Он сказал честно, что ему плевать.

Он смотрит на нее внимательно. Ни один мускул не дрогнул на ее лице, словно она заранее подготовила эту речь. Она не запиналась и не подбирала слова. Просто «отчеканила» свою историю, причем практически не глядя на него. Впрочем, он и сам не слишком на нее смотрел, нельзя сказать, что такие ее откровения были ему по душе. Он всего лишь мужчина, который не выносит женских слез и не умеет подбирать слова поддержки. Более того, он не всегда может понять, точнее, почти никогда, если ему надо подбирать эти слова. И вот сейчас, когда она закончила рассказ и потянулась к своему бокалу, так равнодушно и спокойно, он в замешательстве. И размышляет о том, нужно ли ей, чтобы он как-то ее поддержал, или же она действительно столь равнодушна, какой кажется.

– Мне жаль, не все мы такие…

Он уже по ее взгляду понимает, что совершил ошибку и выбрал не те слова. Она как-то слишком резко вскидывает голову и буквально вонзается в него своими яркими зелеными глазами.

– Слишком банально.

Он даже не узнает ее. Она все это время была такой трогательной, временами даже робкой, очаровательной и легкой. А сейчас она бросается на него, как будто бы он ее враг, как будто бы он был тем, кто испортил ей если не жизнь, то выходные уж точно. И он ее не узнает. Губы ее плотно сжаты, и даже голос звучит так резко, что режет слух. У нее вообще приятный и нежный голос. Она могла бы петь, но сказала ему недавно, что этим талантом природа ее обделила. Он даже подумал, было, что жаль, что пропадает такой голос. А сейчас ему кажется, что он отвратительно скрипучий. Наверное, она была такой с этим Романом. Такую ее сложно терпеть. Он молчит. Он не собирается прыгать вокруг нее и спрашивать, что случилось, и что он сделал не так. Он спокойно заканчивает свой десерт. Выжидает, пока она придет в себя, и, к счастью, ему не приходится долго ждать. Она тянется вилкой в его тарелку, чтобы схватить остаток клубники, которую он не доел.