Заблудившееся счастье - Маргарита Лаврик Страница 21

– Детский сад на пенсии. Я еле дождался, когда мы останемся одни. Очень соскучился, хотелось взять тебя за руку и увести в дом. Может, не будем скрывать свои отношения?

– Как скажешь, любимый. Только, может, ещё самую малость. Это наша с тобой любовь, зачем нужно её выставлять напоказ. Я тебя так сильно люблю, что боюсь её обнародовать.

Роман, внутри себя, был полностью согласен с Аней. Ему было хорошо с ней, так хорошо, что казалось, как будто это всё происходит не с ним.

Она подняла его любовь на такую высоту, с которой его прежняя жизнь была мелкой, ничтожной, безликой. Как так получилось, что он не заметил всего этого? Как он мог жить без любви, без каждодневного ожидания объятий, поцелуев с любимой женщиной, без сладостного занятия любовью? Он и не знал, как замирает сердце только от одного её прикосновения к его телу. Нежные руки Ани делали чудеса. Она заставляла вздрагивать его всем телом, когда клала свою прелестную головку к нему на плечо, когда её ноги соприкасались с его ногами. Он готов был соединить с ней не только свою душу, но и всего себя, без остатка. И, в это время, он забывал обо всём, он был только со своей любимой, которую любил до самозабвения.

17

В доме Петровича был праздник. Их приехал навестить старший внук, Леонид. Серафима даже помолодела от избытка радости. Петрович смотрел на неё со стороны и думал, как ей мало надо, чтобы вот так воскреснуть после тяжёлых процедур в больнице. Сам он не знал, каково это, перенести химиотерапию, но по рассказам слышал о её тяжести. Ему пришлось пойти на большую хитрость, чтобы устроить своей жене такой праздник. Он ездил в город и устроил там большой разгон. В семье решили, что навещать стариков будут все по очереди, чтобы не вызывать подозрений у бабушки. А, она, не знала, куда посадить внука и чем его порадовать. Петрович поругал её для приличия.

– Сима, что ты вьёшься перед ним, как перед маленьким. Остынь. Парень совсем взрослый. Справиться без тебя.

– Ты, старый, не ревнуй. Мальчик отвык от наших условий. Кто, ещё, как не я, позаботиться о нём.

– Выдумала, тоже. Какая ревность? Пусть расскажет, как оно житьё в городе, что нового, чем занимается. Нам всё интересно. Как они дожили до такого, что совсем забыли о нас.

– Перестань, дед. И, ничего они не забыли. Приехал, ведь. Лёнечка, ты не слушай его, это он не со зла.

– Бабушка, дед прав. Простите нас. Сейчас, все мои отговорки, будут не к месту. Лично я исправлюсь. Теперь буду приезжать чаще. Не ругайтесь, прошу вас.

– Вот это дело! Слова не мальчика, а мужчины. Видишь Сима, как вырос твой любимчик. Что у тебя там, в печи? Давай, на стол мечи. Я пригласил Ромку с Анютой в гости. Помнишь, внук, Ромку? Тоже, мужик, отличился. Уехал в дальние страны и забыл, кем был взращён. Теперь, вот, исправляется. В честь своих дедов, собирается часовню строить. Ошибки, брат, нужно исправлять по-крупному, чтобы не было тяжести в сердце и душе.

Раздался стук в дверь. Первым в дом забежал Николаша и кинулся в руки Петровича. За ним, тихо вошла Аня.

– Вот и гости! – Обнимая мальчика, сказал Петрович. – Где Роман? Аня, надевая фартук, чтобы помочь Серафиме, ответила.

– Я не знаю. С самого утра его не встречала. Может к друзьям ушёл.

– Я знаю, где он. – Подал голос Николаша. – Он уехал в посёлок.

Женщины занялись готовкой праздничного стола, мужчины вышли на крыльцо покурить.

– Дед! Кто это?

– Анюта? Живёт в Ромкином доме. Пока он отсутствовал, она ухаживала за его стариками. Хорошая девчонка. Бог не дал ей счастья. Росла в детском доме, неудачно вышла замуж. Теперь растит сына одна.

– Красивая! – Сказал Лёня.

– Душевная! – Ответил Петрович.

На улице раздался шум подъезжающего автомобиля. Петрович с внуком посмотрели за забор.

– А, вот и Ромка, собственной персоной. О! Да он не один. Заходите, чего встали. Узнаёте Лёньку?

Петрович был рад гостям и рад представить им своего внука. Он, хоть, и ворчал на Лёньку, но в душе был горд, рад. Забыл на какое-то время он их, но вернулся же. А это, самое главное.

– Айда, в дом. Не пора сенокоса, ноябрь на дворе. Плохо для землицы, что снега до сих пор не выпало. Раньше, бывало, на седьмое ноября всегда он выпадал. В доме было тепло и уютно. Серафима встретила ребят счастливой улыбкой. Эта троица, ещё, когда учились в школе, были её любимцами.

– Мальчики, спасибо, что пришли. Проходите. Дед, займи их, мы скоро пригласим всех к столу.

Петрович провёл гостей в свою комнату.

– Садитесь, мужики, кто куда может, да рассказывайте, как дошли до такой жизни.

Традиционный вопрос Петровича. Он всегда начинал беседу с него, а потом, не дождавшись ответа, начинал травить свои байки.

– Василий, вынь руки из карманов. Скажи, почему ты их всё время там прячешь?

– Дед! Они у него очень тяжёлые, чтобы опускать вдоль тела. Васька боится, что под их тяжестью, его руки скоро до пола вытянуться. – Пошутил Серёга.

Василий, добродушный парень, про такого в народе говорят, что на таких, удобно воду возить. На Серёгину шутку он только слегка улыбнулся. Как можно было рассердиться на маленького, безобидного друга. Он сделал вид, что ему, от таких шуток, спать хочется, демонстративно зевнув. Петрович заметил это, и ему захотелось самому подшутить над ребятами.

– Мужики, скажите мне, что вы любите больше всего. Например, я люблю поспать. Вот ты Василий, любишь поспать? Твоя постель тебя любит?

Васька пожал плечами, мол, не задумывался над этим.

– Я думаю, что она тебя не любит.

– Это, почему так? – Удивился Васька.

– Как это почему? Вечно бегаешь от неё, как ужаленный, да ещё и другим не даёшь, как следует поспать. Верно, я говорю, Серёга?

– Я со своей постелью сам справляюсь, Серёга тоже не жалуется. У нас с этой проблемой всё в порядке. Это ты, от своей любимой, не можешь каждое утро отлипнуть. – Васька даже вспотел, он ведь, по натуре, молчун, а тут столько пришлось сказать, притом, сразу.

Петрович удивлённо смотрел на своего молодого друга. Подействовало, если Василий разговорился.

– Справляешься, говоришь? Слабо с моей справиться? Раздевайся.

– Зачем он раздеваться будет перед тобой, что он, девка, что ли? – Вступился за друга Серёга. Роман удивлённо наблюдал за действием. Что ещё задумал Петрович?

– Как зачем. Кто его в одежде ласкать, да убаюкивать будет! Давай, снимай всё до трусов. Не станешь? Ладно, согласен, так ложись. Раскудрит-твою в берёзку! Кто так брякается! Сначала, ты должен, сам её обласкать, подойти к ней с любовью. Ну-ка, начни всё сначала. Сейчас, я проведу с тобой курс настоящего спальника.

Ребята наблюдали со стороны и зажимали животы руками от смеха, а Петрович продолжал учить Василия.