Властный зов страсти - Моника Маккарти Страница 21

Она отвела взгляд от окна и повернулась к Джилли, которая, сидя за столом, продолжала завтракать.

– Скажи, кто та темноволосая женщина, глазевшая вчера вечером на твоего брата?

Хотя Флора пыталась изобразить равнодушие, пустота, образовавшаяся в груди, отразилась в ее голосе. Джилли вскинула голову.

– Какая женщина?

– Ну та, хорошенькая, с черными волосами. Наверняка это невеста лэрда…

Глаза Джилли широко раскрылись.

– Но мой брат ни с кем не обручен…

Сердце Флоры громко застучало. Существовала еще одна возможность, широко практиковавшаяся в горах Шотландии.

– Значит, она его любовница?

Джилли опустила глаза, и это был ответ, которого ожидала Флора.

Ее не слишком удивило сделанное открытие: многие горцы имели любовниц, и Лахлан Маклейн, сильный и мужественный человек, вряд ли мог обойтись без таковой. Куда больше ее озадачила собственная реакция на это открытие: она была уязвлена, разочарована…

Флора прикусила губу. Неужели она ревнует? Это просто нелепо!

– Видишь ли, это не…

Она подняла руку:

– Не надо ничего говорить, Джилли, Мне и спрашивать-то не следовало, поскольку это не мое дело. – Флора поспешила к двери. – Пойду искать Мэри, – крикнула она, обернувшись всего на мгновение, не желая показывать Джилли свое лицо.

Оказавшись на лестнице в спасительной темноте, Флора оперлась спиной о холодные камни, закрыла глаза и попыталась дышать глубоко и ровно. Грудь ее болела, глаза покалывало, не хватало ей еще разразиться слезами! А ведь Лахлан Маклейн ничего не значит для нее: похититель, враг ее брата – вот кто он на самом деле.

Но она думала…

О чем она думала?

Что он пожалеет ее? Или что он желает ее?

Лахлан целовал ее с такой нежностью, прикасался к се телу, как ни один мужчина прежде, и в конце концов очаровал своей честностью и отсутствием фальшивой лести. Так или иначе, он ухитрился пробить линию ее защиты, несмотря на то, что обладал всеми качествами, столь ненавистными ее матери.

И тем не менее правда состояла в том, что она – всего лишь гостья в этом замке, а точнее, заложница, удерживаемая здесь насильно.

Попытавшись выбросить из головы лэрда Колла, Флора стала подниматься по лестнице, рассчитывая обнаружить наверху Мэри.

Пройдя по коридору, она постучала в дверь комнаты, которую разделяли Мэри и Джилли. Ей ответил нежный голос, но, когда дверь скрипнула под ее рукой, Мэри даже не обернулась. Девушка сидела на низком стуле, взгляд ее был прикован к окну, а еда, которую прислали в ее комнату, оставалась на маленьком столике нетронутой, тогда как на бледных щеках Мэри пролитые слезы образовали весьма заметные дорожки.

Во взгляде Мэри угадывалось нечто столь беспомощное, что Флора, все еще не оправившаяся после смерти матери, была искренне тронута. Она знала, что такое одиночество, и вовсе не хотела оказаться повинной в печали бедной девушки.

Пройдя через комнату, Флора опустилась на колени возле Мэри.

– В чем дело, дитя? – мягко спросила она. – Что-нибудь случилось?

Мэри вздрогнула и обернулась.

– Я не дитя!

Поняв, что невольно затронула чувствительную тему, Флора поспешила исправить ошибку:

– Конечно, нет, прости. Но все же что тебя так опечалило? Твой брат?

Мэри кивнула, и Флора ощутила острый укол совести. Это была ее вина.

– Прошу прощения, мне не следовало вовлекать тебя в мои шалости. Вот увидишь, все будет хорошо. Во всем виновата одна я, и…

Мэри растерянно посмотрела на Флору:

– О чем ты?

– О мечах, конечно, – Флора вспыхнула. – Разумеется, твой брат разгневался на тебя из-за моей проказы с салом чаек, но, откровенно говоря, не думаю, чтобы он сердился долго.

По щекам Мэри снова заструились слезы.

– Господи, при чем тут мечи?! – Она закрыла лицо руками. – И это дурацкое сало…

Флора смутилась, она не знала, что делать: у нее не было сестер, и ей никогда не приходилось их утешать. В конце концов она заключила рыдающую девушку в объятия и стала гладить ее шелковистые волосы. Флора шептала слова утешения до тех пор, пока плечи Мэри не перестали вздрагивать, а затем тихо сказала:

– Но отчего тогда ты так расстроилась?

– Это Аллан. – Мэри всхлипнула.

Только теперь Флора поняла, что случилось: похоже, она не единственная заметила, что Мэри питает нежные чувства к молодому воину.

– Так твой брат застукал тебя с ним!

Мэри поморщилась:

– Верно. И теперь он запретил Аллану даже разговаривать со мной наедине. А еще он сказал, что не допустит нашего союза.

– Но почему? Аллан – один из его воинов, и он тоже вождь.

Мэри опустила глаза.

– У моего брата другие планы насчет меня.

Опять эти планы! Флоре оставалось только гадать, что задумал Лахлан. Хотя брак Мзри и Аллана был не самым лучшим вариантом, но и не самым худшим: судя по тому, как выглядел замок и все, что его окружало, у Мэри вряд ли имелось приданое.

– Думаю, в конце концов Лахлан примет во внимание твои чувства.

Мэри покачала головой:

– Ты не знаешь моего брата: если он что решил, то не свернет с пути. Такой он с юности и никогда не меняет решений.

Флора с трудом сдержала закипающий гнев. Это была как раз та ситуация, против которой она восставала всю жизнь.

– И он готов принудить тебя к браку против твоей воли?

Она не хотела верить, что человек, которым она начинала восхищаться, мог оказаться таким черствым.

– Не совсем так. Лахлан делает то, что полезно для клана, и я не откажусь выполнять свой долг. Я только хочу… – Голос Мэри дрогнул и одинокая слеза поползла по щеке. – Я только хотела бы, чтобы обстоятельства изменились.

Ох уж эта Мэри! Нежное, доброе дитя, она сделает все, что потребует брат. Выполнит свой «долг», как она это называет.

Едва Флора осознала, что происходит, как тут же увидела выход. Если у Мэри появилась надежда на счастье, следовало немедленно воспользоваться этим шансом.

– А твой брат Джон может чем-нибудь помочь?

Флора обвила рукой плечи Мэри и почувствовала, как та замерла.

– Нет. И все равно я тебя благодарю: ты так добра ко мне.

– Не твоя вина в том, что твой брат меня похитил.

– Не суди его слишком строго: у Лахлана не было выбора.