Верни мне надежду - Эмили Роуз Страница 21

— Было ли заметно, что ты собрала все свое мужество?

Она издала короткий нервный смешок:

— Но ведь это был такой важный шаг!

— И я рад, что твое мужество не подвело тебя.

Она взглянула на него, словно оправдываясь:

— Я бы не отступила. Я держу свои обещания, Алекс.

Они, не отрываясь, смотрели друг на друга.

— Я тоже, Мери Кетлин, я тоже.

До сих пор Кейт не могла пожаловаться на Алекса. Строго соблюдался запрет на секс, чего она так добивалась. Алекс не предпринял ни малейшей попытки нарушить соглашение. Но, может быть, именно поэтому необходимость лечь с ним в постель еще с утра повергла ее в панику?

Такой важный для них обоих контракт подписан. Непринужденное, ровное поведение Алекса успокаивало. Однако мысли Кейт все время возвращались к одному и тому же — к постели. Эта навязчивая идея лишила ее аппетита на праздничном обеде; летела вместе с ней в самолете, доставившем молодоженов в Тасманию; она не отставала от Кейт в такси на пути в отель-казино в Хобарте, выглядывала изо всех комнат их номера и, наконец, устрашающе застыла в зеркале, когда в поздний час Кейт села за туалетный столик расчесывать волосы. Сто движений щеткой, двести, триста… даже тысячи не хватит, чтобы отдалить неизбежное.

Кейт знала, что Алекс наблюдает за ней, но у нее не было сил ответить на его взгляд. Глаза ее ускользали от его зеркального отражения с того момента, как он сбросил купальный халат. Она не ожидала, что он ляжет в постель совершенно обнаженным. Кейт продолжала расчесывать волосы в напрасной попытке избавиться от ужаса, останавливающего кровь в жилах. Наконец, набравшись решимости, она отложила щетку.

Итак, они поженились, а это значит, что ей надлежало выполнять данные обещания. Нет никакого смысла оттягивать момент окончательного превращения их брака в реальность. Ее кожа стала липкой и холодной от страха, но она заставила себя встать и снять пеньюар из шелка и кружев. Ночная сорочка Кейт соблазнительно обрисовывала округлости ее тела, но не была прозрачной. Стараясь казаться безразличной, молодая женщина направилась к кровати и откинула покрывало.

— Ты очень мила в этом наряде, но в постели он мне не по душе. Может, Скотт и отдавал предпочтение шелку перед кожей, но я нет, — заметил он небрежно.

И тут Кейт взглянула на него. Он преспокойно лежал, заложив руки на голову, бесстыдно разглядывал ее и забавлялся.

— В таком случае, ты можешь снять ее, верно? — возразила Кейт; гордость не позволяла обнаружить тот ужас, который сжимал ей желудок.

— Гораздо легче сделать это самой.

— Мне не хочется. Тебе, вероятно, нравится ложиться в постель голышом, а мне нет.

Она потушила свой светильник и скользнула под простыню. Алекс не шевельнулся, чтобы выключить свет у себя. Он повернулся набок, подпер голову рукой и насмешливо посмотрел на Кейт.

— Совершенно невероятно! Ты хочешь сказать, что всю свою жизнь каждую ночь спала в сорочке?

— Нет, не каждую ночь. Иногда я надевала пижаму.

Он осклабился, явно получая удовольствие от разговора.

— И всегда занималась любовью в темноте?

Горло у нее пересохло, когда она поняла, что он не намерен выключать свет.

— Нет, — выдавила она из себя, стремясь любой ценой делать вид, будто ей все равно.

— Я рад, что ты не возражаешь против света. При нем получаешь несравненно большее наслаждение. Например, от прикосновения. У тебя такая прекрасная, нежная кожа.

Он скользнул пальцами по ее шее, плечам, обвел вырез сорочки, погладил сквозь шелковый покров нежные полушария грудей.

— Волшебно! Мне хотелось почувствовать твою плоть с самого первого вечера, когда мы встретились. — Кейт не смогла сдержать легкую дрожь. Он улыбнулся. — Теперь возьмем вкус. Несмотря на весь яд, что так и каплет у тебя с языка, есть что-то удивительно сладкое в запретном плоде. Кейт, ты сделала ошибку, запретив мне прикасаться к твоему телу. Когда мужчина встречает отпор, им овладевает жадность. Я жадно желаю испробовать нежность твоих губ.

Она замерла, когда его губы шаловливо коснулись ее рта, с нежной настойчивостью играя сжатыми губами. И тогда из любопытства она захотела узнать, как он целует по-настоящему. Алекс в полной мере воспользовался ее порывом. Никто никогда не целовал Кейт с такой тонкой чувственностью, с таким умением, и ее поразило, что она находит это исключительно приятным. Хорошо бы эта ласка продолжалась; ее соблазняла возможность изучить ощущения, которые Алекс пробуждал в ней. Но он уже покрывал поцелуями ее лицо, медленно поднимаясь к вискам.

— М-м-м, у твоих волос аромат лимона. Обоняние — самое тонкое чувство из всех.

От его дыхания шевелились волосы Кейт, и на какое-то мгновение она была очарована его лаской. Но он внезапно отстранился, посмотрел на нее с задорным огоньком в глазах.

— Но сегодня вечером, моя сладкая Кейт, я хочу побаловать зрение, и твоя ночная рубашка, безусловно, только мешает.

Кейт сопротивлялась, стесняясь наготы, но потом перестала и укрылась под личиной равнодушия. Он снял через голову тонкое одеяние и бросил его на пол. Одним рывком смахнул покрывала. Кейт стиснула зубы, не желая дрожать под его взглядом, но гусиная кожа поневоле покрыла ее тело, а сердце бешено заколотилось.

— Зачем ты прячешь такую красоту? — хриплым голосом спросил он. Прикосновения руки, скользившей по ее телу вслед за взглядом, были исполнены жажды обладания. — Как ты женственна: у тебя нежные икры, великолепно округлые бедра, а твоя грудь… Я завидую нашим детям — уж они-то насладятся ею вволю.

Он наклонился и обвел языком каждый сосок. Кейт постепенно распаляла сладостная волна наслаждения. Рука Алекса погладила внутреннюю сторону бедер, слегка раздвинув их. Она задохнулась, рванулась в сторону от самого интимного прикосновения. Алекс сразу же изменил свое положение, потянулся к ее рту еще более страстно и требовательно, припал к нему, а потом раздвинул ее ноги своей сильной мускулистой ногой, чтобы преодолеть всякое сопротивление эротической игре.

Кейт лежала в бессилии под его могучим телом, и искусное наступление на ее чувства продолжалось без перерыва. Мягкую истому сменили трепет и напряжение, готовое взорваться в любое мгновение. Ее тело, казалось, восстало против самого себя, требуя избавления, которое она не могла себе дать.

— Ты должна хотеть меня, Кейт, — бормотал он ей из уст в уста.

Затем его губы отправились в путешествие по ее телу, повергая в хаос сладострастных ощущений. Она вцепилась в его сильные плечи, словно отчаянно моля о чем-то.

— Пожалуйста... Я…

Слова вырывались из горла, вызванные к жизни первородным желанием.

— Пора?

— Да… Да… — стонала она.

— Тогда покажи, что ты хочешь меня. Возвращай мои поцелуи. Касайся меня. Пусть твое тело рвется ко мне.