Последнее лето - Елена Арсеньева Страница 21

– Невольно к этим берегам меня влечет неведомаясила! – а потом хватал ее под руку и начинал нарезать круги по льду,предоставляя мисс Хоуп вести беседы с самой собой, на английском или на русскомязыке – на ее собственное усмотрение. Как-то раз такой урок катания на конькахнечаянно имел возможность наблюдать отец – и страшно рассердился. Неведомо, чтоего вывело из себя сильнее – бездарная трата «кровью и потом заработанныхденег» (отец обожал такие экспрессивные выражения… а деньги, к слову, ужеподходили к концу…) или флирт дочери с сыном русановского антагониста ипротивника, прокурора Аксакова (дети адвокатов и прокуроров порою принужденыповторять судьбу злосчастных отпрысков Монтекки и Капулетти!), однако походы накаток были категорически запрещены, а мисс Хоуп получила расчет. ГосподинАксаков вскоре переехал в Москву, товарищем городского прокурора; Митя иногдавозвращался в Энск, к родственникам, но за Сашенькой более не ухаживал:сделался женихом Вари Савельевой, однако у Русановых еще долго посмеивались надпресловутыми берегами , куда когда-то кого-то влекла неведомая сила. Но этобыли домашние, добродушные насмешки, это была домашняя тайна, и то, что онавдруг стала известна пошлой актрисульке, отцовой содержанке (значит, онпроболтался, он насмехался над дочерью вместе с этой особой! ), потряслоСашеньку до глубины души… Вернее, потрясло бы, если бы она не испытала кудаболее сильное потрясение от последних слов Клары: «А Игорь, повторяю, не длявас, он уже занят – занят давно и прочно!»

Не для вас… занят … – эти ужасные слова загорелисьперед мысленным взором Сашеньки, словно огненные «Мене, текел, фарес!» передвзором нечестивого царя Валтасара.

Она сейчас умрет от горя! Ну, может, и не умрет, но вобморок наверняка хлопнется… Вот потеха будет для Клары Черкизовой! Только этамысль помогла Сашеньке удержаться на ногах, не пошатнуться. И она даже смоглапоглядеть в глаза Кларе и пробормотать трясущимися губами:

– Кем же занят? Вами, что ли?

– Ну, я этого не говорила! – хохотнула Клара.

– Не говорили, но подумали! – задыхаясь отревности, крикнула Сашенька. – Да-да, я убеждена, что вы распутнаяженщина! Но коли так, как же мой отец?

– А при чем тут ваш отец? – Клара чутьприщурилась. Показалось или в самом деле в ее глазах мелькнуло беспокойство?

Ага, задело?! Сашеньке мигом стало чуточку легче.

– Да, наверное, будет при чем, – пожала онаплечами и даже залюбовалась собой: так по-дамски, по-взрослому, так победно этоу нее получилось. – Вот как скажу ему, что вы изменяете ему сВознесенским!

– А, так вы озабочены тем, чтобы любовница вашего отцабыла высокоморальная женщина? – с прежней издевкой хохотнула Клара. –Ну так зря будете стараться. Ваш папенька, как и большинство мужчин, получаетудовольствие только в объятиях распутниц, его тошнит от так называемыхприличных женщин, он с ними со скуки помирает. Конечно, живя в одном доме стакой прекраснодушной занудой, как ваша тетушка, немудрено рехнуться с тоски.Вы что, предпочли бы, чтобы господин Русанов завязал роман с этой благочестивойстарой девой, которая всю жизнь влюблена в него, как курица, и вот уже почтидвадцать лет мечтает затащить его в свою постель, да все напрасно?

Сашенька несколько мгновений стояла столбом, ушам не веря.Господи всеблагий, что она такое несет, эта распутница, эта куртизанка?! Какона смеет даже намекнуть, чтобы отец и тетя Оля… Нет, это невозможно!

– Вы пошлая, вы насквозь вульгарная, вы низко, оченьнизко падшая женщина! – наконец выговорила Сашенька, давясьненавистью. – У вас одно на уме! Думаете, если вы такая , то и все такие ?Но знаете что? Пусть отец завяжет роман с кем угодно, только бы о вас больше неслышать! Только бы вас рядом с ним больше не было!

– Ну и глупо, – спокойно пожала плечамиКлара. – Глупо с вашей стороны так рассуждать. Если ваш отец меня бросит,Вознесенский уж точно вам не достанется. Он вот у меня где будет! –показала она маленький, крепкий кулачок. – Не видать вам его как своихушей! Наоборот, вы должны позаботиться о том, чтобы ваш отец повел меня подвенец, и тогда Игорь будет свободен… А вы просто маленькая дурочка и непонимаете своей выгоды.

– Может быть, я и дурочка, – прошипелаСаша, – но я не торгую своим отцом!

– Ах, не торгуете? – Клара насмешливохмыкнула. – Скажите, какие мы гордые, ну просто-таки инфанта испанская визгнании! Но коли так, нечего вам здесь делать, да и мне тратить на вас времявпустую недосуг! Убирайтесь отсюда подобру-поздорову, Александра Константиновна!

Она выговорила это имя с выражением такого презрения, чтоСашеньке почудилось, будто Клара ей в лицо кипятком плеснула. И пока онаотпыхивалась, Черкизова вдруг выхватила у нее из рук заветную герань, воткнуласебе в волосы, сделавшись вмиг почему-то страшно похожей на испанку – хотя ещенеизвестно, бывают ли на свете такие белобрысые испанки! – а потом, ссилой вцепившись Сашеньке в плечи, развернула ее к двери и вытолкала в фойе.

Капельдинер по-прежнему дремал на своем облезлом бархатномстуле, однако вскинулся на шум, суетливо заморгал подслеповатыми, заспаннымиглазами.

– Полно спать, Иван Леонтьевич! – прикрикнулаКлара. – Слышали приказ директора – никаких восторженных барышень закулисами? А вы даже не заметили, как она туда пробралась! Сами знаете, чтогосподин Вознесенский терпеть не может этих глупых поклонниц. Коли не хотите,чтобы вас уволили, гоните ее вон, поняли?

И Клара захлопнула за собой дверь.

– Извольте удалиться, мамзель, – поджимая губы иизо всех сил пытаясь казаться строгим, велел капельдинер. – Не то я позовупожарного!

– А пожарного-то зачем? – вяло удивиласьСашенька. – Вы боитесь, я что-нибудь подожгу, что ли?

– Конечно, нет, – с достоинством сказалкапельдинер. – Однако же я не могу вас силой выдворить на улицу! Апожарный – он все же какая-никакая, а власть…

Сашенька покачала головой. Наверное, в его словах былкакой-то смысл, только, к несчастью, она не могла его уловить. Она как-то вдругужасно устала от этой безобразной сцены. И так жалко было отнятой герани, чтохотелось плакать. Да не просто плакать, а рыдать в голос. Даже глаза защипало.

– Ладно, не надо пожарного, – с трудом выговорилаСаша. – Я и так уйду. Не извольте беспокоиться!

И, нашаривая в кармане номерок, она побежала в гардеробную.