Украденные ночи - Дженнифер Блейк Страница 21

Айза быстро собрался и с красками под мышкой и мокрым рисунком в руке отправился на кухню. Амалия вежливо кивнула Роберту и направилась к себе в комнату.

— Подождите, пожалуйста!

— Я слушаю вас, — Амалия обернулась, и ее лицо осветила улыбка. — Что-нибудь важное?

— Наверное, я вмешиваюсь не в свое дело, — начал Роберт, — но правильно ли вы поступаете, относясь к мальчику со столь трогательной заботой?

Улыбка на лице Амалии разом погасла.

— Что вы имеете в виду?

— Вы балуете мальчика, превращаете в любимца, постоянно держите возле себя.

— А вам хотелось бы отправить его к остальным? Заставить работать в поле?

— Конечно нет, — ответил он твердо. — Но подумали ли вы о его будущем? Что станет с мальчиком, когда вам надоест эта живая игрушка? Кроме того, он не всегда будет ребенком. В один прекрасный день ему запретят следовать за вами по пятам, словно щенку…

— Если вы намекаете, что я прогоню его…

— Я не раз видел такое! — перебил ее Роберт.

— Но вы никогда не видели и не увидите, что так поступлю я! — вспыхнула Амалия.

— Вероятно, нет. Но то, что вы делаете, не лучше, — сказал Роберт с горечью. — Мальчик смышлен, даже талантлив, но учить его жестоко. Скорее всего вы проигнорируете общественные правила, и что тогда? Кому нужны его знания, талант или произведения искусства, которые он создаст? Молодой человек будет мучиться, страдать от безысходности. Не слишком ли высокая плата за его верность и преданную службу вам?

Амалия развернулась, чтобы уйти, но передумала.

— Я… возможно, вы правы. Но что же мне делать? Не замечать его? Позволить вернуться туда, где другие дети будут смеяться и издеваться над ним? По-моему, это жестоко и бессмысленно!

— Я тоже не знаю, как поступить, — честно признался Роберт.

— Надеюсь, он не останется навечно рабом, ведь от него как от работника мало толку. — В голосе Амалии затеплилась надежда. — В Луизиане тысячи вольных негров.

— Вы правы, но большинство из них получили свободу много лет назад, задолго до того, как формальности ужесточились.

Одной из величайших нелепостей последних лет стало то, что действия аболиционистов, борющихся против рабства, привели к созданию законов, по которым хозяину стало намного труднее дать рабу вольную. Прошли времена, когда раб сам или с помощью родственников мог выкупить себя, когда рабу давали вольную в награду за отвагу или особые заслуги. Теперь же чуть ли не единственным надежным способом предоставления свободы рабам стало оговаривать это в своем завещании.

— Я могу поступать только так, как подсказывает мне сердце, — сказала Амалия с чувством.

— Да-да, я понимаю, — кивнул Роберт. — Извините, я не хотел вас обидеть.

— Не сомневаюсь, — ответила она, окинув Роберта насмешливым взглядом, и затем удалилась.

Позже, много позже, после окончания ужина, когда все в доме уже спали, дверь между ее и мужниной спальнями плавно раздвинулась. Жюльен бесшумно подошел к ней, откинул противомоскитную сетку над кроватью и лег рядом. Амалия почувствовала, как, предательски скрипнув, при-опустился матрац под тяжестью его тела. Он обнял ее и прошептал тихо-тихо в самое ухо:

— Прости меня, дорогая.

Его теплые губы нашли ее полуоткрытый рот. Она прижалась к нему, застонав от удовольствия. Их тела сплелись. Кровь прилила к лицу, и в глубине своего тела Амалия ощутила, как поднимается, усиливается желание, постепенно захватывая ее всю без остатка. Но по какой-то неясной причине, возможно, потому, что слишком долго откровенничала с ним в этот вечер, лицо, которое она мысленно видела перед собой, принадлежало не мужу, а его кузену Роберту.