Порочная страсть - Колин Маккалоу Страница 21

Ей никогда не приходило в голову, что, добровольно взяв на себя все заботы о бараке, она утвердила свою власть над пациентами и, возможно, сама того не желая, наносит им вред. У нее не возникало даже тени сомнения, она искренне верила, что поступает правильно. Ее детство и юность прошли счастливо и безмятежно, поэтому она не могла ни почувствовать сердцем, ни постигнуть умом, что способна сделать нищета с такими, как Люс Даггет. Недостаток опыта также мешал ей видеть в истинном свете все хитросплетения жизни барака «Икс», не позволял верно оценить и собственную роль, и отношения с пациентами. Она лишь продолжала следовать избранному пути в полной уверенности, что, работая за двоих, помогает руководству госпиталя обеспечить опытными медсестрами другие отделения. Когда ей был предоставлен месячный отпуск, она без чрезмерных душевных страданий передала дела заменившей ее сестре, а после отпуска просто вернулась к своим обязанностям, начав с того места, на котором остановилась, хотя в бараке появилось много новых лиц.

Обычно ее день начинался с рассветом или незадолго до него. Ей нравилось, что в местных широтах длина светового дня почти не менялась круглый год. К восходу солнца, задолго до дежурных санитаров, приносивших завтрак, она уже вовсю хозяйничала в бараке. Больные еще спали, и сестра Лангтри заваривала утренний чай и выкладывала на тарелки хлеб с маслом, прежде чем объявить подъем. Мужчины отправлялись в баню принять душ и побриться, а Онор приводила в порядок санитарную комнату и подсобку. Если дежурные не приходили, сестра Лангтри сама готовила завтрак, около восьми часов вместе с пациентами завтракала, затем строго следила, чтобы соблюдался дневной распорядок: помогала заправить постели, наблюдала, как мужчины высокого роста вроде Нила или Люса расправляют москитные сетки и укладывают затейливыми складками в манере Жака Фата. Это было требование старшей медсестры. Всем было хорошо известно: если она нагрянет в барак с проверкой и увидит, что сетки уложены надлежащим образом, то на все остальное не обратит внимания.

В палате, где все больные ходячие, поддержание чистоты не представляло сложности и не требовало участия санитаров. Под наблюдением сестры Лангтри пациенты сами делали уборку в отделении.

Мелкие недоделки, допущенные при строительстве барака, были давно успешно устранены. Нилу как офицеру предоставили отдельную спальню – старую процедурную, небольшую – шесть на восемь футов комнатку, – примыкавшую к крошечному кабинету сестры Лангтри. Никто из пациентов барака в помощи врачей не нуждался, а психиатра, который лечил бы болезни души, а не тела, в госпитале на пятнадцатой базе не было, поэтому в процедурной обычно размещали офицеров, изредка поступавших в отделение. Если сестре Лангтри приходилось бороться с мелкими, но неотвязными напастями вроде опоясывающего лишая, фурункулов, кожных язв или экземы, она пользовалась своим кабинетом. При рецидивах малярии и всевозможных тропических кишечных инфекциях за больными ухаживали в палате, а в особо тяжелых случаях их переводили в другие отделения, оснащенные всем необходимым.

В госпитальных бараках не было уборных ни для пациентов, ни для медицинского персонала. Из соображений гигиены и ходячие больные, и медики на базе номер пятнадцать пользовались отхожими местами с выгребными ямами, которые располагались на некотором расстоянии друг от друга вдоль территории госпиталя. Их ежедневно дезинфицировали, а чтобы избежать распространения инфекций, периодически обливали бензином или керосином и поджигали. Ходячие больные мылись в бетонных строениях, которые назывались банями. Баня психиатрического отделения стояла примерно в двухстах футах позади барака «Икс», и когда-то ее посещали и пациенты из шести других бараков, но с тех пор как их закрыли, стала собственностью исключительно обитателей отделения «Икс», как и ближайшая уборная. Санитарной комнатой в стенах барака, где держали подкладные судна, утки, ночные горшки, крышки для всех этих посудин, скудный запас постельного белья и пропахший дезинфицирующим средством чан для испражнений, пользовались чрезвычайно редко. Воду для барака набирали в бак из гофрированного металла, на подъемнике переправляли на крышу, и вода самотеком поступала в подсобку, санитарную комнату и процедурный кабинет.

После уборки в палате сестра Лангтри отправлялась к себе в кабинет заниматься бумажной работой: заполнять журналы учета, писать заявки, составлять списки отданного в прачечную белья и делать ежедневные записи в медицинских картах пациентов. Если наступала очередь отделения «Икс» посетить продовольственный склад, стальное сооружение под надежными замками, где распоряжался интендант, сестра Лангтри с кем-нибудь из своих подопечных отправлялась туда, и все, что удавалось раздобыть, переносила в барак. Самым лучшим сопровождающим для походов на склад оказался Наггет. Вроде бы щуплый, незаметный и робкий, он успевал столько всего набрать, что Онор диву давалась. Когда они возвращались в отделение, он с торжеством выкладывал на стол свои трофеи. Его тщедушная фигура оказывалась буквально облеплена настоящими сокровищами: плитками шоколада, банками со сладким кремом, упаковками кексов, соли, талька, табака, папиросной бумагой, спичками и бог знает чем еще.

Визиты начальства (старшей медсестры, Чинстрепа, штабного полковника – командира базы и других) всегда приходились на предобеденное время, но если утро выдавалось мирное и появление чиновников не нарушало покой в палате, а так чаще всего и случалось, сестра Лангтри сидела на веранде со своими пациентами, мирно беседовала или просто молчала.

Примерно в половине первого (это зависело от работы кухни) для обитателей барака накрывали стол, а сестра отправлялась обедать в столовую для медперсонала. Дневные часы Онор обычно проводила у себя в комнате: читала или занималась штопкой вещей своих подопечных, а иногда, когда бывало не слишком душно, ложилась подремать, – а около четырех отправлялась в сестринскую гостиную выпить чашечку чая и поболтать часок с подругами. В сущности, этим и ограничивалось ее общение с коллегами: сюда сестры всегда забегали второпях, наскоро перекусить, на разговоры времени не оставалось.

В пять часов она отправлялась в барак «Икс» убедиться, что все пациенты поужинали, затем шла в столовую, где примерно в начале седьмого подавали ужин медсестрам. К семи Онор Лангтри уже спешила обратно в «Икс», в свой кабинет, к ней заходил Нил, и они вместе курили. Чуть позже появлялись другие пациенты: кому-то хотелось поговорить, кого-то она сама вызывала на разговор, если чувствовала, что это необходимо. После таких бесед Онор вносила последние на этот день и самые важные записи в медицинские карты. В начале десятого кто-нибудь из мужчин заваривал чай, и она вместе с остальными присаживалась к столу за ширмами в углу палаты. Ближе к десяти пациенты начинали готовиться ко сну, и полчаса спустя Онор покидала барак, чтобы вернуться утром.

Так, спокойно и легко, протекала ее жизнь, и повседневные заботы не были ей в тягость. В былые дни сестра Лангтри проводила в палате куда больше времени и перед уходом раздавала больным успокоительное. Когда поступал пациент, склонный к агрессии, в бараке на ночь оставался санитар или другая медсестра, но буйных больных не оставляли в госпитале надолго, если в их состоянии не наблюдалось улучшения. В целом жизнь отделения «Икс» поддерживалась объединенными усилиями, и наиболее значимая роль здесь принадлежала пациентам. Сестра Лангтри знала, что в палате всегда кому-то из больных можно поручить присматривать за остальными в ее отсутствие, и от таких помощников бывало больше пользы, чем от дополнительного персонала.