Незабываемая ночь - София Джеймс Страница 21

Селеста пришла в самые темные ночные часы, услышав, как он зовет кого-то в бреду. Подняв покрывало, скользнула под него и устроилась рядом. На ней была лишь нижняя рубашка, слишком тонкая, чтобы стать существенной преградой. Тепло дыхания обдало лицо, жар ее тела, смешанный с желанием, был сильнее его собственного.

Рука легла на живот и опустилась ниже, убеждаясь, что плоть его горяча и тверда. Глаза Саммера неожиданно распахнулись, и в них, к своему удивлению, она увидела страсть и злость на самого себя.

Он не может отказаться от нее. Никогда. И не станет. Он погружался в нее глубже с каждым движением, заставляя отступить пустоту и страхи. Их встреча не была нежной и тихой, похожей на мирное воссоединение.

Селеста хотела испытать боль желания, которое поведет их обоих туда, где не будет воспоминаний о прошлом. Она впилась зубами в его шею, зная, что непременно оставит след, вонзила короткие ногти в кожу, чтобы отметины остались и на теле. Первый раз за долгое время она могла забыть обо всем и предаться мыслям о том, чего желала.

Саммер приподнялся над ней на вытянутых руках, чтобы видеть лицо в последние секунды наслаждения. На лбу вздулась вена, мышцы напряглись, и Селеста не стала сдерживать крик. Он заглушил его, прижавшись губами к ее рту, надавив зубами, а в следующую секунду упал в сторону, точно мертвый. На этот раз сердце, остановившись на мгновение, забилось вновь, – ему опять суждено было вернуться к жизни.

Возможно, против воли. Как всегда.

Селеста смахнула слезу и встала. По бедру стекала жидкость – единственное свидетельство того, что между ними было. Не считая встревоженного страстью воздуха и запаха соития.

Она поспешила выйти, оставив его одного восстанавливать дыхание и равновесие.

– Черт, – пробормотал Шейборн, не сетуя, а скорее не веря, что все это произошло.

Из-за стены доносились звуки, подсказывающие, что Селеста спешно одевается, будто стремится скорее вернуть сброшенные в его кровати доспехи.

Едва очнувшись после кошмара, он увидел перед собой ее лицо. Ее плотское желание объединилось с его стремлением вернуться в реальность. Знакомый голос внутри заговорил тихо, но вполне отчетливо; удивляло то, что к нему присоединился еще один. Шейборн отвернулся и уставился в темноту.

Блуд. Похоть и ничего больше. Только физическое желание, которое еще не исчезло, лишь старалось казаться незаметным, свернувшись где-то в уголке тела, забрав с собой мускусный аромат Селесты. Шлейф его все еще хорошо ощутим в воздухе.

На стуле лежали мантия и четки. Падший слуга Господа, раб своего тела. На какое-то время он перестал чувствовать боль в ноге.

Селеста решила лишь единожды переспать с ним? Она не сказала ни слова, и это тревожило Шейборна. Сев, он откинул покрывало и принялся разглядывать свое тело, чтобы понять, каким она его увидела.

Была ли она довольна тем, что совершила?

Он слышал шаги за стеной, Селеста ходила из угла в угол в соседней комнате. Он же сидел неподвижно, мечтая, чтобы скорее наступило утро, они поговорили и определились, что делать… со всем этим.

Внезапный шелест страниц – она читает дневник, переданный Лианом. Он лишь мельком окинул взглядом обложку, но заметил надпись «Август Фурнье».

В этой тетради собраны мысли ее отца, прочтение потребует от нее сил и сосредоточенности. Август был человеком, озабоченным достижением мира во всем мире и поиском своего места в нем. Будет неплохо, если Селеста захочет обсудить с ним мысли отца. Однако она не захотела. Через полчаса свеча в комнате потухла, и стало темно.

Чтобы отвлечься, Шейборн заставил себя думать о предстоящем дне, об их маршруте и возможных засадах. С одной стороны, лучше, покинув город, отправиться на восток, это последнее направление, которое выберут преследователи, с другой же, разумнее выбрать запад или юг, поскольку там у него немало хороших контактов, а они сейчас могут пригодиться. Благодаря Лиану у них много денег, а с ними Париж покинуть проще. Как было бы прекрасно в одночасье оказаться за пределами города и вдали от больших дорог. В деревне легче спрятаться, чем в городе, где полно военных и агентов разведки. Они с Селестой могли бы остаться наедине, но сейчас об этом лучше не думать.

Внезапные всхлипывания заставили насторожиться. Селеста плакала? Шейборн надеялся, что столь сильные эмоции вызвал дневник отца, а не сожаление о близости.

Через несколько мгновений звуки стихли и воцарилась прежняя тишина.

«Я нахожусь на грани, не представляю, что делать с Мэри Элизабет. Полагаю, разум ее повредился, и мать хорошо осведомлена об этом, достаточно взглянуть, как она смотрит на дочь, будто коршун.

На прошлой неделе Мэри Элизабет пыталась нас убить. Подала нам отравленное мясо, но мы успели съесть лишь по кусочку, когда величественная вдова столкнула со стола блюдо, и содержимое его, испачкав скатерть и наши одежды, разлетелось по полу.

Несколько дней мы провели в постелях, страдали от болей и жара. Мэри Элизабет заперли в западном крыле, к ней вереницей ходили доктора.

Сегодня утром она опять повторила попытку. На этот раз выбрав местом действия крышу дома в Лэнгли…»

Селеста закрыла дневник. Она помнила этот момент. Мать толкала их большой деревянной палкой, и они скользили вниз по крыше добрых десять ярдов, прежде чем смогли уцепиться за водосточный желоб. Подняв глаза, они уже не увидели маму, она исчезла. Вскоре им удалось придумать способ выбраться.

Днем того же дня Селеста пришла к Саммеру и предложила себя ему, единственному другу, вероятно еще находясь в смятении и шоке. Белая с синим подвязка на ее ноге стала символом того, чего она лишилась: возможности удачно выйти замуж, иметь дом, семью и будущее. Она схватилась за Саммера, как за спасательный круг в штормовом море, и видела в принесенной жертве единственную возможность ощутить любовь.

Ее способность чувствовать осталась в прошлом. Сейчас она была такой, какой желала в проклятиях мать: сломленной, полуживой, заледеневшей. Душа ее оттаяла лишь на несколько минут в объятиях Саммера.

Селеста закусила губу, чтобы не разрыдаться от страшной мысли. Она ощущала его присутствие внутри своего тела, кожа помнила прикосновения, а сердце его нежность. Растопив кусочек льда, он вложил вместо него надежду. Глупую, пустую, безрассудную надежду. Желание получить от судьбы второй шанс, не положенный таким, как она.

После их первой близости в сарае Саммер предложил ей замужество, а она посмеялась над ним. Поведение сумасшедшей матери нанесло травму такой силы, что даже брак с Саммером ее не спасет. У них никогда бы ничего не получилось, ведь ангел не может жить с демоном.

Селеста втайне желала, чтобы мать умерла, и, вернувшись домой, узнала, что та покончила с собой. Окна в доме были закрыты темной тканью, слуги бесшумно передвигались со скорбными лицами. Ранним утром следующего дня они с отцом бежали из дома. Они ехали к побережью со всей спешностью людей, за которыми по пятам следует то, от чего они скрываются.