Соблазнение по-итальянски - Белла Фрэнсис Страница 20

– Да, это место определенно изменилось, – сказала Стейси.

Марко очнулся и посмотрел на Престона, который чуть наклонился вперед и пристально смотрел перед собой. На что он, черт бы его побрал, смотрит? Марко чуть повернулся и увидел, как Стейси поправила прядь волос и подалась вперед, чтобы взять свой бокал с вином. Мог ли Престон с такого угла видеть ее декольте? Марко снова посмотрел на Престона, но тот уже разговаривал с официанткой.

– Ты собираешься сидеть с закрытым ртом весь вечер? – тихо рассмеялся Данте.

– Ты о чем?

– Я думал, это деловой ужин. Ты ведь так сказал. Только что-то не видно, чтобы твоя деловая хватка входила в гавань. Кажется, она застряла где-то в твоих брюках.

– Что именно изменилось, Стейси?

Марко отмахнулся от Данте, нахмурив брови, и перенес все свое внимание на разговор Стейси и Престона.

– В первую очередь «Мидоуз». Этим утром я смотрела на поместье через залив и увидела этот уродливый забор перед ним.

Престон захохотал.

– Престон, не знаю, что тут смешного. Этот город дорожит своей историей, и поместье «Мидоуз» – яркий тому пример. Если мы не сохраним его в первозданном обличье, что тогда будет? Не важно, кто владеет им, оно нуждается в большей заботе. Ведь поместье располагается рядом с национальным парком. Что последует за ним? Маяк? Пусть уничтожат все и понастроят безликих многоэтажек?

Стейси отпила еще немного вина и сделала заказ официантке. Все это время Престон не сводил с нее глаз. А Марко не сводил глаз с него самого.

– Стейси, жаль, конечно, что ты видишь все в таком свете. Но как тогда жителям Монтока зарабатывать себе на жизнь?

– Пусть делают то, что и раньше. Хранят это место неприкосновенным.

– Думаю, Стейси говорит дело, – согласился с ней Данте. – Но Престон тоже прав. Это место должно подстраиваться под нужды людей.

– Престон, вряд ли то, чем ты занимаешься, можно назвать «зарабатыванием на жизнь», – парировала Стейси.

– Но это именно то, чем я занимаюсь, барышня.

– Барышня? – удивленно протянула Стейси. – Я и не заметила, как мы очутились в девятнадцатом веке.

Неловкую паузу прервали две огромные тарелки устриц, появившиеся в центре стола.

– Стейси, прости, я не хотел обидеть тебя.

– А ты и не обидел, – вмешался Марко. – Стейси так шутит.

Марко охватило отчаяние. Ему казалось, что его сделка накрывается медным тазом. Он знал, что так будет. Марко повернулся к Стейси и дал ей знак рукой. А она бросила на него убийственный взгляд. Неужели она не понимала, что происходит? Что за игру она вела, черт бы ее побрал?

– О, я совсем не против. Стейси, не хочешь устриц? – Престон поднял тарелку и протянул ее Стейси.

– Она не любит их, – отстраненно заметил Марко.

Стейси развернулась и встретилась с ним взглядом.

– Нет, но она сама может ответить за себя.

– Именно этого я и боюсь.

Стейси тут же положила свою салфетку на стол и поднялась. Престон тоже встал, Данте и Марко последовали его примеру.

– Почему бы мне не сходить и не припудрить… мое настроение, пока вы будете поглощать свои устрицы? И садитесь уже. Знаете ли, феминистки не сжигали свои лифчики зазря.

И, покачивая бедрами, Стейси удалилась в дамскую комнату.

Данте присел первым.

– Приятно встретить женщину с характером, – сказал он.

– Она потрясающая, – заметил Престон.

Марко попытался разжать кулаки, но у него ничего не получилось.

– Я сейчас вернусь, – бросил он и вышел из-за стола.

Он подошел к женскому туалету и подождал пару секунд. Потом положил руку на дверь, но тут же убрал ее. Он нервно прохаживался взад и вперед перед дверью, когда та наконец открылась и на пороге появилась Стейси.

Марко схватил ее за руку и потащил за собой.

– Что ты делаешь? – Стейси начала упираться каблуками в пол, и ему пришлось остановиться.

– Мне нужно две минуты твоего внимания. – Он прижал ее к стене и уперся ладонями в стену по обеим сторонам от нее.

– У тебя есть две секунды.

– Ты обещала, что все уладишь и что я могу доверять тебе.

– Да, – нахмурилась Стейси. – И?..

– И, – не скрывая огорчения в голосе, повторил он, – ты вообще не владеешь ситуацией. Ты все делаешь не так.

– Я все делаю не так? – подбоченилась Стейси. – О чем ты говоришь? Да Престон в восторге от того, как я веду себя с ним.

– Но ты оскорбляешь его!

– Это ты оскорбляешь меня. Неужели ты считаешь, что я ничего не понимаю? А может, ты думаешь, что я настолько тупая, что специально помешаю тебе заключить эту сделку?

– Не специально, но своим поведением и тем, как ты разговариваешь с Чизхолмом, ты ее точно сорвешь.

– И как же я себя веду?

– Строишь из себя крутую.

– Посмотри на себя. Почему бы тебе не сесть и не расслабиться хотя бы разок в жизни? И поверить кому-то еще, кроме невероятного Марко Борсатто.

В коридоре, хихикая и цокая каблучками, появилась стайка женщин, которые принялись бросать на них любопытные взгляды.

Стейси качнула головой и хотела протиснуться мимо него, но он не сдвинулся с места. Марко почувствовал прикосновение жаркого и нежного тела, того самого, от которого у Престона текли слюнки, пока Стейси срывала его сделку.

Марко обнял Стейси за талию и, прижав к себе, повел ее в обратном от ресторана направлении.

– Давай поговорим наедине.

– Какого че…

Его кабинет находился прямо по коридору.

– Нам нужно поговорить.

– У меня свидание, – начала вырываться Стейси, но он крепко держал ее.

– Ты на свидании со мной. И ты перешла все границы. Но мы сейчас решим эту проблему.

– Убери руки! – возмутилась Стейси, но он прижал ее к себе так крепко, что ее ноги повисли в воздухе, и тогда он понес ее.

На лице Марко застыла гримаса напряжения.

Стейси изливала на него свою злость, яростно ругаясь, но он не обращал внимания и продолжал свой путь.

– Сюда. – Он затащил ее в кабинет и закрыл за собой дверь. – Стейси, на этот раз ты зашла слишком далеко.

Она встала, подбоченившись, и посмотрела на него. Ее грудь тяжело вздымалась.

– Я буду решать, куда мне идти, как далеко, с кем и все остальное – не ты! И ты не будешь судить меня или отвечать за меня. Понятно тебе?

– Беда в том, что тебя никто и никогда не учил дисциплине. Никто не занимался тобой и не показывал, кто тут главный.