Анатомия чувств - Гайя Колторти Страница 20

— И где же мы устроим лагерь, по-твоему?

— Не знаю, найдем местечко. Под столом на кухне пойдет?

Вы засмеялись, и тебе вдруг пришла в голову мысль:

— Можем поехать к нам домой, там есть сад.

Она обернулась и посмотрела на тебя с нескрываемым удовольствием.

— Точно, поехали домой к папе! — решила она.

Собрав все необходимое, вы чуть не застряли в лифте: вас запросто можно было принять за отчаянных бедолаг, только что сбежавших из дома.

— Что происходит? — спросила Сельваджа у дома отца, глядя, как ты роешься в карманах.

— Не поверишь… — прошептал ты, кивая в сторону погруженного в темноту дома. — Ключи остались там, внутри.

Это была проблема.

— Как внутри?! Ты что, не берешь их, когда выходишь? Иногда без них не обойтись, если хочешь попасть в дом…

— Я же не знал, что они нам понадобятся! — запротестовал ты сердито и перебросил спальные мешки через ограду. Затем туда же последовала и палатка.

— Тут есть что-нибудь бьющееся? — спросил ты у Сельваджи, беря из ее рук сумку.

Отрицательно покачав головой, она смотрела, как ты перебрасывал сумку. Когда послышался звук удара и треск, она скривила гримасу, как это обычно делают дети, понимая, что что-то сломали.

Теперь настала твоя очередь. Все было бы гораздо проще, если бы ты смог перекинуть и себя самого через ограду, а не перелезать через нее.

— Жди меня здесь, — сказал ты Сельвадже, прежде чем забрался на ворота и, полный юношеского бесстрашия, спрыгнул вниз.

Проклятье… Бац!

— Эй, все в порядке? — спросила она.

— Да-да, в порядке, — ответил ты, открывая ворота запасным ключом, который всегда лежал под ковриком.

— А это что? — поинтересовалась она, отряхивая с твоей майки стебельки травы.

19

Вы вошли в дом и принялись за дело.

Она пошла готовиться ко сну, а ты вышел в сад и, окруженный свежестью ночи, собрал палатку, одно из самых дьявольских приспособлений, которое человеческий гений когда-либо изобрел.

Одержав наконец победу, ты присел на газон отдохнуть, наблюдая за окружавшими тебя домами, среди которых ты прожил всю жизнь, и за улицей, которая к полночи была неизменно пустынной.

Дом твоего отца стоял на краю не очень людного, хотя и центрального проспекта, и ваша вилла была единственной двухэтажной постройкой среди многоквартирных домов. Это был красивый дом, отделанный декоративным кирпичом земляного цвета и окруженный довольно большим садом, который пересекали две дорожки, выложенные из каменных плиток. Одна из них вела к дому, а другая — в гараж. Когда приходило время, ты подстригал траву. В задней части дома был маленький бассейн, скорее как дань респектабельности, один из тех бассейнов plaisance[13], без которых не обходятся аперитивы с друзьями и коктейль-вечера, которых, впрочем, твой отец никогда не устраивал.

Твой взгляд задержался на ночном небе, усыпанном крупными звездами. Именно тогда звук шагов отвлек тебя и заставил обернуться к дому. Дверь, выходившая в сад, была открыта, и на фоне светлого проема было видно, что Сельваджа идет к тебе. Она подошла, села рядом, и вместе вы еще долго смотрели на звезды, пока ты не пошел, в свою очередь, готовиться ко сну.

Вернувшись, ты застал Сельваджу в тот самый момент, когда она ныряла в бассейн, одетая лишь в нижнее белье. Вынырнув и поймав на себе твой удивленный взгляд, она звонко засмеялась. Она облокотилась о борт бассейна и, не говоря ни слова, жестом пригласила тебя присоединиться к ней.

Ты энергично замотал головой, но две минуты спустя уже нырял в воду, как местный дурачок.

— Ух ты! — веселилась Сельваджа. — Теперь я смогу купаться здесь всякий раз, как мне захочется. Ночью это так здорово! Было бы глупо не воспользоваться этим.

— Служебная информация, — изобразил ты казенный голос. — Данный бассейн открыт круглосуточно только для прекрасной Сельваджи.

Она снова засмеялась.

Потом наступила недолгая, но глубокая тишина. Она задумчиво смотрела на палатку, которую ты разбил в двадцати шагах от бассейна, а ты наблюдал за ней. Прекрасное мгновенье: Сельваджа в лунном свете и ее жемчужная от воды кожа, ослеплявшая тебя множеством искр.

— Послушай, какая тишина. — Она закрыла глаза.

Только сверчки стрекотали где-то. Ты кивнул, а она ненароком коснулась головой твоего плеча. Впрочем, тут же отпрянула:

— Извини.

— Ничего, — сказал ты. — Иди сюда.

Ты снова предложил ей приблизиться, и она подчинилась, наверное, хотела проверить, изменилось ли что-нибудь после ваших поцелуев в Мальчезине и позволительно ли ей еще опираться на тебя. Какая она нежная, подумалось тебе. И это слово, «нежность», вдруг заставило тебя улыбнуться.

— Чему ты улыбаешься? — спросила она.

Ты, застигнутый врасплох, смущенно ответил, что не привык спать в палатке и что вы оба, должно быть, немножко сошли с ума.

— Ах, так? — сказала она. — Я, напротив, частенько спала в палатке в Генуе. У нас была терраса с видом на море, и там мы с подругами устраивали пижамные вечеринки с палаткой. Всякий раз болтали допоздна.

— Должно быть весело. У тебя было много подруг?

— Достаточно, — ответила она. — Мне их очень не хватает, — Сельваджа глубоко вздохнула.

Тогда вы стали говорить о чем угодно, откровенничать, вспоминать. Вероятно, романтическая атмосфера ночи так на вас повлияла, что вы стали исповедоватся друг другу, и в какой-то момент ты сказал, что хорошо понимаешь, как не хватает ей дорогих ее сердцу людей, школьных товарищей и друзей детства.

— Должно быть, трудно начинать жизнь заново, — предположил ты.

— Не так, чтобы очень, — поправила тебя Сельваджа. — Я уверена, что скоро познакомлюсь с новыми людьми. Просто я хотела сказать: то, что я оставила в прошлом, было прекрасно, а я даже не замечала этого.

Она вышла из бассейна и села на борт, спустив ноги в воду. А ты смотрел на нее снизу вверх и думал, что этот мокрый комплект Lingerie, который теперь плотно прилегал к ее телу, был просто очарованье.

— Это правда, — ты пришел в себя. — Мы замечаем что-то хорошее, когда оно уже прошло и оставило тебя в одиночестве.

И тогда она сказала:

— Именно поэтому странно, что единственное хорошее, что у меня есть сейчас, — это ты, и я прекрасно понимаю это.

Услышав эти слова, ты не смог сдержаться и не обнять ее, вернее, обнять ее ноги легонько, застенчиво.

Она провела правой рукой по твоим мокрым волосам и отвела их со лба.

— У тебя был парень в Генуе? — спросил ты напрямик. Может быть, слишком прямо, не желая того, и сразу же испугался своей поспешности.