Девяносто девять и один - Катрин Корр Страница 20

— Кажется, меня вчера очень хорошо вино зацепило, — тянет Карина и бросает журнал в сторону. — Потом ещё на воздухе свежем погуляли и я вообще без задних ног уснула. А сейчас чувствую себя переваренной пастой.

Я стараюсь не думать о поцелуе уже второй час, но мои попытки подавить эти мысли переживаниями о работе магазина — нелепы и безуспешны. Негодяй. Бесспорно, Максимилиан обладает какой-то чарующей энергетикой… Я и сама не поняла, как оказалась заложницей стойкого запаха горького шоколада и мяты, приправленного глубоким голосом и сладостью итальянского языка. Мне чертовски стыдно перед собой за себя же! С такой легкостью купиться на его пресловутые уловки?!

Какой позор.

— Когда отправимся по магазинам? — спрашивает меня Карина.

— Не знаю, когда скажешь.

— Только не сегодня, окей? Я прям как старая и разлагающаяся медуза! Слушай, — говорит она живее и поднимается на локтях, — а ты правда Максимилиана не помнишь?

— Нет.

— Как такое возможно? Я точно помню, что мы рядом с ним много времени проводили.

— Тебя моя забывчивость задевает так же сильно, как и его?

— Нет, просто… — Карина задумывается, глядя куда-то в сторону. — Странно так. Мне кажется, что я помню каждый свой день, поэтому, наверное, не понимаю, почему так. Хочу тебе сказать, что вчера ты его задела так задела!

— Чем?

— Когда спросила: а ты что, особенный? — смеется Карина. — Ему же это как серпом по яйцам!

— Мнит из себя Аполлона?

— Если и так, то достаточно деликатно. Максимилиан из тех парней, кто напяливает черные очки на глаза, расправляет свои широкие плечи и уверенной походкой идет сквозь толпу истекающих слюной девиц. Он делает вид, что совершенно не замечает, как те готовы разорвать его на кусочки, хотя на самом деле, внутренне торжествует, ведь ему ничего не нужно делать, чтобы одна из них отдалась ему без разговоров. А вообще, он хороший, — хохочет Карина и переворачивается на спину. — Заботливый, внимательный и очень умный, между прочим. А его итальянский до умопомрачения идеален!

— Почему же у него тогда нет девушки, раз он такой прекрасный?

— Пф! Какая девушка, о чем ты? Максимилиан руку отдаст на отсечение, но только чтобы его не лишали возможности быть свободным. Ты же знаешь, сейчас парни все такие. Развлечений в этом мире вагон и маленькая тележка, безотказных девиц тоже. У таких парней всё схвачено и какое-то гребаное постоянство им нафиг не нужно. — Карина поворачивает ко мне голову и широко улыбается: — Если бы Максимилиан и его друзья не придерживались одного правила… Даже не правила, а принципа, скорее, то мы бы с тобой точно улетели от сюда сразу же, как только узнали, что они приехали на остров.

— Что за принцип?

— Не заглядываться и не крутить шашни с моими подругами, — заявляет Карина. — Мы с Максимилианом никогда в открытую не говорили на эту тему, но я давно это поняла. У меня очень много подруг и все — настоящие красотки. Никто из его близких друзей никогда не позволял себе что-то большее, чем просто дружескую болтовню и дурацкие танцы на танцполе какого-нибудь клуба. Как и сам Максимилиан.

Надо же. Стоит ли сказать ей, что эти слова не имеют ничего общего с действительностью?

— Не поняла: почему бы мы сразу улетели отсюда?

— Потому что они бы не оставили тебя в покое. Ты ведь умопомрачительно соблазнительна, Муза!

— Перестань, — хмыкаю я и поднимаюсь на ноги. — Пойдем купаться?

— Опять? — ахает Карина. — Я так хорошо лежу! Давай, минут через десять? Так хорошо болтаем.

— Конечно.

Стряхиваю с себя песок и опускаюсь на топчан. Достаю из пляжной сумки бутылку прохладной воды и делаю несколько глотков, стараясь не думать… Не думать о том, что его губы так бесцеремонно завладели моими.

— Я так хочу спросить тебя кое о чем, — заговорщически начинает Карина. — Но мне как-то смешно даже оттого, что мне хочется это знать! Можно?

— Ну, попробуй.

Карина поджимает губы и улыбается не в полную силу, стреляя глазами то в одну сторону, то в другую.

— Сколько тебе было, когда вы с парнем впервые занялись сексом? А-а! Я это спросила! Послушай, не думай, что я идиотка, хотя… Наверное, не далеко ушла, — смеется она. — Просто мы должны были обсудить это дело много лет назад, ведь все девчонки так делают! Ты покраснела!

— Это от солнца.

— Нет! — забавляется моя шибко разговорчивая подруга. — Ты покраснела, потому что я спросила тебя про твой самый первый в жизни секс! Ну да ладно! Где, с кем, когда? Сколько тебе было?

Вытаращиваю глаза и сдержанно выдыхаю ртом.

— Мне было восемнадцать. Учились вместе в университете.

— Как его звали?

Поднимаю глаза на навес.

— Миша.

— Оу, Михаил! И где это случилось?

— У него дома. Ничего необычного… Правда, я не знаю, что сказать по этому поводу.

Карина как будто не замечает моей растерянности. Она просто хлопает глазами, наивно доверяя каждому моему слову.

— Самое главное: тебе понравилось?

— Это было незабываемо.

— А что сейчас? Вы с ним расстались или по-прежнему встречаетесь?

— Расстались, конечно.

— «Конечно»! — смеется она. — Так говоришь, словно это было неизбежно. У тебя же наверняка толпы поклонников, да?

— Нет. Мне как-то некогда, знаешь? Была учеба, потом работа в магазине… Ни тогда, ни сейчас на парней времени нет.

— Какая банальщина! Ты такая красотка, тебе нужен парень!

— Нет, я не хочу никого. Ни отношений, ни связей — ничего.

Карина оглядывает меня хитрющим взглядом и подмигивает.

— Ну, это просто меня рядом не было, а теперь всё изменится! Найдем тебе завидного кавалера.

— Прекрати. Лучше, пойдем купаться? Такое солнце теплое и… Черт!

— Что?

Мне становится дурно. Я смотрю на вальяжную походку Максимилиана в белых шортах и черной футболке и негодую, где же я так провинилась, что этот человек никак не желает оставлять меня в покое. Карина следит за моим взглядом и грубо ругается себе под нос.

— Они осточертели уже! Те девчонки с ними? Господи, пожалуйста, пусть они будут с ними! Тогда им будет, чем заняться!

Смотрю на трех девушек, идущих рядом с Максимилианом, Ромой и ещё одним парнем в красной кепке. Хочу спросить у Карины, кто он, но она опережает меня:

— Можно не сомневаться, что их Илья нашел! Он постоянно тащит с собой кого-то.

В горле появляется неприятная горечь. Я пытаюсь смыть её большими глотками прохладной воды, но ничего не выходит. Я борюсь с тошнотой, стиснув челюсти, и не смотрю туда, где шесть человек, среди которых вышагивает мой «первый сексуальный опыт», направляются в нашу сторону. Теперь мне кажется, что в этом раздельном черном купальнике я выгляжу голой. Хватаю белое полотенце и набрасываю на себя, чтобы скрыть туловище.