Влюбленный упрямец - Энджи Рей Страница 2

– Ммм, Мартина, это фантастика! Лучше, чем делает твой отец. Тебе бы надо этим торговать. Ты бы сделала состояние.

– Мне нравится готовить... но не в таких количествах. – Мартина быстро разложила тамали на стеклянном блюде. – Как сегодня в галерее шел бизнес?

– Неплохо. Подходило много людей. Я договорилась с одной парой об уборке дома. И продала скульптуру. – Элли осторожно отломила кусочек тамали и наблюдала, как поднимается в воздух тоненькая струйка пара. – Покупательница сказала, что скульптура напоминает о чувстве, какое у нее появилось, когда она первый раз влюбилась. Но когда я назвала цену, она призналась, что не может позволить себе такую вещь, и попросила сделать скидку. Я согласилась на очень небольшую. А у нее оказалось совсем мало денег, половина цены, и...

– И ты отдала скульптуру фактически даром. – Мартина покачала головой. – Ты не умеешь выторговать даже цент. Эрнандес без гена торговли – это неестественно.

– Я постепенно исправляюсь. – Элли состроила гримаску.

– Да, конечно. По-моему, ты говорила, что мистеру Фогелю придется закрыть галерею, если она не начнет приносить доход.

Элли закусила губу. Да, это чистая правда. Пугающая. Последние три месяца галерея не оправдывала себя. Если в самое ближайшее время она что-нибудь не придумает, мистер Фогель свернет бизнес. Что будет с Томом, Бертрайс и другими художниками, которые выставляют в галерее свои работы? Что будет с ней самой? Элли любила свое дело.

Придется постоянно наводить порядок в чужих домах. Зато тогда она сохранит галерею, где случаются сотни волнующих событий. Приходят художники. Приходят покупатели, чтобы вырваться из своего обыденного существования и посмотреть на мир в другой перспективе. Перспективе линий, формы и цвета...

– Тебе нужна реклама. Бизнес держится на рекламе. – В колледже Мартина специализировалась в маркетинге и считала себя в двадцать один год крупным специалистом. – И контакты. Необходимо заводить полезные знакомства.

– То есть подлизываться к богатеям и их женам, – сморщила нос Элли.

– Какой ты сноб, Элли.

– Я не сноб!

– Когда речь идет об искусстве, ты сноб. Вспомни ту женщину, что приходила вчера в галерею...

– Мартина! Я же говорила тебе, что она заявила...

– О да, она хотела знать, стоит ли вкладывать деньги в живопись. Элли, разве это преступление – хотеть побольше заработать?

– Если ей нужны доходы, пусть скупает недвижимость. – Элли оглянулась и посмотрела на обшарпанную кожаную софу в гостиной и множество произведений искусства, покрывающих каждый свободный сантиметр стены. – Искусство не приносит денег.

– Элли, – вытаращила глаза Мартина, – тебе следовало подобрать что-нибудь и продать этой женщине, а не предлагать ей отправиться в другую галерею. Ты должна мыслить как бизнесмен. – Мартина поставила тамали в холодильник и занялась сумкой и свертками кузины. – Ты купила мне журнал?

– Да, он где-то там. – Элли рассеянно жевала. Может быть, Мартина права, а она сноб, когда речь заходит об искусстве? Ей не нравится, если покупатель смотрит на картину и видит цифры и доллары. Но нельзя требовать, чтобы люди ценили живопись и скульптуру так, как хочется ей.

– Хорошо, Мартина. Я буду холодной, твердой, безжалостной...

– Достаточно, если ты будешь просто практичной... Что это? – Мартина присвистнула.

Элли увидела, что кузина смотрит на содержимое плоского атласного футляра.

– Что ты натворила, Элли? Обчистила банк?

Элли подошла ближе, и у нее перехватило дыхание. Изумруды и рубины ярко сияли, так что в квартире стало светлее.

– Боже милостивый, – пробормотала Элли. – Это, должно быть, принадлежит тому мужчине, мистеру Грубияну.

– Вряд ли он обрадуется, когда обнаружит пропажу, – заметила Мартина.

– Вряд ли, – согласилась Элли. – Интересно, кому он купил безобразное ожерелье? Жене? Трудно представить высокомерную светскую особу, рискнувшую надеть такую безвкусицу. Любовнице? Похоже, – сморщила она нос.

Она прочитала имя ювелира на атласной обшивке крышки.

– Боюсь, завтра придется ехать к ювелиру. – Элли вздохнула. Завтра канун Рождества. А она еще должна убраться в двух домах и навести порядок после вечеринки у тети и дяди.

– Парень, должно быть, богатый, – Мартина покосилась на Элли. – Интересно, кто он.

– Понятия не имею. – Элли и не хотела знать.

– Ммм. – Мартина изучала выражение лица кузины. – Наверное, старик.

– Нет. Может быть, ему лет тридцать.

– Тридцать! Совсем неплохо. Симпатичный?

– Я так не думаю, – солгала Элли. На самом деле ее первое впечатление – какой привлекательный мужчина. Когда она увидела его озабоченное лицо, сердце сделало странный маленький кувырок. Он казался таким дружелюбным. Серые глаза улыбались... И вдруг без всякой причины они стали похожими на кусочки льда.

Из-за неожиданной грубости незнакомца она возмущалась всю дорогу домой. Столкновение произошло по его вине в такой же степени, как и по ее. Он шел очень быстро и не смотрел вперед. Поэтому и сбил Элли с ног. Мог хотя бы предложить подвезти ее. Правда, скорей всего, она отказалась бы...

Теперь Элли поняла – он совсем не привлекательный.

– Он большой и со злыми глазами, – пояснила она.

– Толстый?

– Не могу сказать. На нем был плащ. Похож на Ван Гога.

– Да? – удивилась Мартина. – У него одно ухо?

Элли засмеялась, покачала головой и больше ничего не сказала. Она отчетливо вспомнила лицо мужчины: густые брови, проницательные глаза, угловатые черты, немного асимметричные...

– Ммм. Не понимаю, почему все богатые мужчины обязательно должны быть уродливыми. – Мартина со вздохом полезла в сумку и вытащила журнал, который купила Элли. – Ну, может быть, не все богатые мужчины. – Она показала кузине обложку журнала. – Гарек Вишневски. Просто куколка. Ты не находишь?

Элли, приобретая журнал в супермаркете, даже не взглянула на обложку. Зато теперь она остолбенела.

Почти всю страницу занимала фотография полуодетой рыжей женщины и мужчины, сердито уставившегося в объектив. У него знакомые холодные серые глаза. На лице точно такое выражение, как несколько часов назад, когда он неожиданно бросил ее у обочины. Элли прочла подпись под фотографией: "НА ДЕСЕРТ – САМЫЙ ВОСТРЕБОВАННЫЙ ХОЛОСТЯК ЧИКАГО".