Ветер и море - Марша Кэнхем Страница 2

– Безусловно, сэр, – фыркнул младший офицер. – Он, очевидно, собирается сегодня одержать победу без посторонней помощи.

Офицер, о котором они говорили, первый лейтенант Адриан Баллантайн, стоял, расставив длинные ноги, чтобы сохранить равновесие на раскачивающейся палубе. Кителя на нем не было, а под расстегнутой до пояса рубашкой открывался широкий клин медно-каштановых волос. Его худое лицо было бронзовым от загара, а густые кудрявые волосы, когда-то каштановые, выгорели до бледно-золотого цвета от постоянного воздействия солнца и ветра. В уголках его глаз собрались морщинки – следствие того, что он часто прищурившись смотрел на высокие освещенные солнцем мачты и далекий горизонт, а на щеках и вокруг строгого непреклонного рта залегли глубокие складки – линии, начертанные опытом и хладнокровной рассудительностью. Он был ростом шесть футов, но благодаря широким мощным плечам и длинным упругим мускулистым ногам выглядел гораздо выше.

Он отдавал распоряжения своим орудийным расчетам, ориентируя длинные корабельные пушки на наиболее результативное направление огня и взмахивая рукой, а взгляд серо-стальных глаз был прикован к береговой линии.

Каждый раз, когда его рука опускалась, двенадцать восемнадцатифунтовых пушек выстреливали почти одновременно и бортовую батарею окутывали облака дыма с оранжевыми прожилками. «Орел» отчаянно кренился при отдаче, и орудийная команда, пользуясь случаем, немедленно бросалась тащить бортовые пушки на толстых подкладках для перезарядки. Раскрывались затворы, новые пороховые заряды закладывались на места, металлические ядра загонялись в жерла и зажимались, и старшины орудий один за другим поворачивали потные, в полосках копоти лица к лейтенанту Баллантайну и кричали:

– Готов!

Баллантайн законно гордился своей командой, которая, если постарается, могла выстрелить три раза за минуту. Цель была настолько близка и доступна, что даже оборонительное укрепление Змеиного острова, эта грозная твердыня, постепенно разрушалось. Нижний ярус орудий стрелял так же быстро и без промахов, как и верхний. Лейтенант громко похвалил группу голых по пояс, перепачканных сажей канониров, которые стреляли не переставая, хотя поручни и настил под ними разлетались в щепки, и про себя порадовался искусству старшего канонира Данби и рулевого Лотуса, строго державшего указанный курс. Матросы, на телах которых бугрились мускулы, работали с энтузиазмом, и «Орел» вел себя как хищник, по имени которого и был назван, и не было ни малейшего сомнения в том, что они выйдут победителями в этот день... Впрочем, как и в любой другой.

В одной из крохотных, плохо оштукатуренных лачуг, теснившихся в глубокой долине, скрытой от посторонних глаз песчаными дюнами, Миранда Гоулд испуганно отвела взгляд от тростниковой койки, на которой лежал раненый мужчина. Фигура Миранды привлекала взгляды мужчин своей необычностью, тонкая талия и при этом пышная грудь, унаследованная ею от кастильских предков. Волосы у нее были цвета воронова крыла, кожа теплого оливкового оттенка; длинные блестящие ресницы, обрамляющие янтарные миндалевидные глаза, скрывали вход в ее душу намного искуснее, чем это бывает у девушек в девятнадцать лет.

– Что вы думаете обо всем этом, Друдж? – хриплым шепотом спросила она. – Полагаете, мы сможем продержаться хотя бы день?

Правая нога Друджа вниз от колена была раздроблена, и он смог только бессильно прикрыть глаза, провести языком по сухим потрескавшимся губам и питать надежду, что его ложь прозвучит убедительно.

– Мы получили хороший шанс, госпожа Гоулд. Но лис за штурвалом не знает, как поворачивать назад. Он прекрасный стрелок, но плохой охотник. Он полагает, что, если будет продолжать вколачивать железо нам в глотки, мы задохнемся. Но он не знает Эверара, понимаете? Он не знает, что Эверар легко справится с удушьем, а затем выплюнет вдвое больше желчи с таким же неистовством, как и прежде.

– Если бы здесь был Дункан или Гаррет, – с горечью пробормотала она, – корабль никогда не подошел бы к берегу так близко. Будь прокляты их души! Будь прокляты они оба за то, что настояли на своем и отправились на помощь паше. Им следовало предоставить Караманли в одиночку разбираться со своими врагами, а самим остаться здесь, чтобы нас защитить.

Друдж чуть-чуть приоткрыл глаза. Он скорее отрезал бы свой язык, чем позволил бы высказать себе какие-нибудь дурные мысли в адрес Золотой Миранды, но всего неделю назад именно она, пылкая, верная любовница Дункана Фарроу, поддержала Гаррета Шо, капитана «Ястреба», когда тот потребовал, чтобы корабли Фарроу встретились с посланцами паши. На кон было поставлено десять тысяч тонн золота в слитках, а от корсаров всего-то требовалось провести флотилию из пяти судов с зерном мимо заградительных постов янки, а затем разгрузить их в осажденном голодающем Триполи. Легкая работа, потому что «Дикий гусь» и «Ястреб» были скользкими, как морские угри. Они и раньше так часто выходили из окружения, что для них это была просто детская игра.

Беспорядочные мысли Друджа вернулись в настоящее, когда от оглушительного залпа со стен лачуги посыпалась побелка.

Миранда закричала и упала на пол, когда вокруг нее стали падать камни и осколки ядер. Крыша начала оседать, и взвихренная земля и сухая трава полетели в оставшиеся без стекол окна. Обжигающий жар ворвался через зияющий дверной проем, и Миранда опять закричала, осознав, что артиллерийский снаряд упал рядом с ее домом и стены снаружи объяты пламенем. Воды не было, и не было мужчин, чтобы наполнить ведра, которые все держали под рукой именно на такой крайний случай. Миранда поползла к двери, глаза слепил едкий дым, а Легкие боролись за каждый обжигающий вдох.

– Пожалуйста!..

Она замерла, остановленная тихой просьбой Друджа. Из-за раненой ноги он не мог двигаться, но страх заставил его приподняться, опираясь на локти.

– Руку, детка! Дай мне руку, хорошая девочка. Руку – и я смогу отсюда уйти.

Миранда взглянула на дверь, находившуюся в четырех шагах, а потом на тростниковую койку – до нее было целых десять шагов.

– Я... я пришлю помощь, – пообещала она и поползла к двери.

– Времени нет, детка! Посмотри, стены в огне!

Деревянные опоры позади койки Друджа уже дымились, и языки пламени прорывались в щели между стеной и крышей.

– Только руку, чтобы я мог опереться, детка, – умолял он. – Или палку, на худой конец. Ручку метлы! Мушкет! Хоть что-нибудь!

– Я же сказала – сейчас пришлю помощь! – крикнула Миранда и, вскочив на ноги, рванулась к выходу. Она не выпрямлялась во весь рост, пока не оказалась в безопасном месте, а оглянувшись назад, шепотом похвалила себя за сообразительность. Три из четырех стен были охвачены огнем, и крыша уже пылала. Прошло две секунды – время, которое потребовалось бы ей, чтобы дойти до Друджа, – и строение рухнуло. Крыша провалилась внутрь, разбрасывая огненные искры, стены задрожали от воздушной волны, а затем тоже опрокинулись внутрь. Звук ломающегося дерева и камня почти заглушил отчаянный крик Друджа Макгрю, когда горящая потолочная балка разрубила его надвое.