Наука страсти - Джулиана Грей Страница 19

И последнее, что ему сейчас требуется, это общение с другим человеком.

Но правая нога не шагнула вперед, как следовало, и не опустилась на мраморный пол, направляя его тело дальше по коридору. Вместо этого левая рука самостоятельно толкнула дверь в библиотеку.

Мистер Гримсби испуганно вскочил.

— Ваша светлость!

— Прошу прощения. — Эшленд махнул рукой. — Прошу вас, не вставайте. Я не хотел вам мешать.

Гримсби уронил ладонь на лежавший перед ним открытый томик.

— Надеюсь, я ничего не нарушил, сэр. Мне не спалось, и я подумал, что если немного почитаю, то мне это поможет.

— Моя библиотека в вашем распоряжении. В конце концов книги для того и существуют, чтобы их читали. — Эшленд внезапно обнаружил, что уже вошел в плохо освещенную комнату. Две свечи на столе удивленно замигали. — Садитесь же, мистер Гримсби. После полуночи я не настаиваю на церемониях.

Гримсби упал в кресло, настороженно глядя, как Эшленд направляется к противоположной стене.

— Хорошо провели вечер, сэр?

Эшленд провел указательным пальцем по ряду кожаных переплетов. Взгляд скользил по буквам, не видя названий. Неужели в голосе учителя прозвучала ирония?

— Не особенно. А вы, мистер Гримсби? Вы сказали, вам не спится. Надеюсь, это не из-за того, что вам неудобно. Вы имеет полное право поменять комнату и потребовать все, что вам хочется. Мы серьезно рассчитываем на то, что вы останетесь тут.

— Вряд ли я успел доказать такую свою ценность.

Эшленд повернулся и прислонился к полкам за спиной. Гримсби сидел очень прямо, расправив плечи и храбро вздернув подбородок.

— У нас, по сути, нет выбора. Мы полностью в вашей власти, мистер Гримсби.

— Вы можете подождать экзаменов его милости еще год. — Храбрый подбородок вздернулся еще чуть-чуть выше.

Эшленд подавил улыбку восхищения. Он вспомнил одного юного солдата — тому едва исполнилось восемнадцать, но подбородок он вздергивал так же отважно. Что случилось с тем юношей? Эшленду не хотелось этого знать. Он глубоко вздохнул, и запахи библиотеки мягко легли ему на душу, такие знакомые и успокаивающие: кожа и лимонное масло, пыль и дерево.

— Можем. Что вы читаете, если мне будет позволено задать такой заурядный вопрос? — Он кивнул на книгу и скрестил на груди руки.

— Вообще-то роман. Мисс Бронте.

— Так-так! Знакомитесь с местностью, верно? Хотя заверяю вас, жизнь в Эшленде вовсе не так романтична.

— Зато настроение схвачено удачно. Унылость, масштабы.

— Моя жена читала их постоянно, снова и снова. Полагаю, это ее экземпляр.

Гримсби вздрогнул и откинул обложку. Глаза его расширились, стоило ему увидеть надпись на фронтисписе.

— О! Прошу прощения!

— Нет необходимости. В конце концов это всего лишь книга. Кожа и бумага. — Эшленд оттолкнулся от полки и подошел к столу, за которым сидел Гримсби, — его бакенбарды в смятении подергивались. — Надеюсь, мой сын не стал впечатлять вас готическими семейными историями? Имя герцогини здесь вовсе не под запретом. — Он опустился в противоположное кресло и скрестил ноги на темном ковре.

— Тем не менее тема неловкая.

— Это просто факт. Герцогиня покинула этот дом больше десяти лет назад, и с тех пор мы успели примириться с утратой. — Он наблюдал за реакцией Гримсби, но тот упорно смотрел на обложку книги, на небольшие золоченые буквы, выдавленные на коже. — Ваши родители живы, мистер Гримсби? — услышал он собственный голос.

Гримсби наконец-то поднял взгляд. Его голубые глаза за стеклами очков смотрели серьезно.

— Нет, ваша светлость.

— Но вы все-таки говорите о них, правда? Видите ли, время лечит любые раны. Ну, не совсем любые, — добавил он, коротко подняв правую руку и тут же снова уронив ее на колени. — Но нет никакого смысла делать вид, что наших несчастий не существовало.

— Полагаю, это так.

Эшленд подался вперед. Вероятно, шерри сделало его бесцеремонным.

— А вы осмотрительный человек, мистер Гримсби. Мне даже стало любопытно. Неужели вам нечего рассказать о себе?

— Ничего, что могло бы заинтересовать вашу светлость, я уверен.

Лицо Гримсби не изменилось ни на йоту, взгляд не дрогнул, даже ресницы не опустились. Но отточенные чувства Эшленда насторожились. Ему послышались слова Олимпии, сказанные когда-то на пыльной дороге в Кашмир: «Остерегайся человека, которому нечего о себе рассказать».

Герцог Олимпия, приславший этого молодого учителя в Эшленд-Эбби.

Эшленд вытащил из кармана жилета часы. Всего-то несколько минут после полуночи. Он сунул часы обратно, потянулся и встал.

— Пожалуй, я выпью бокал шерри, мистер Гримсби. Присоединитесь ко мне?

— Нет, спасибо, сэр.

Эшленд чувствовал на себе настороженный взгляд Гримсби, пока шел к подносу с графинами, стоявшему на небольшом круглом столике у окна.

— Давайте же, мистер Гримсби. Я настаиваю. Бокал вина хорошо успокаивает перед сном. — Он откупорил хрустальный графин и налил два бокала.

Глаза Гримсби за стеклами очков расширились, когда Эшленд вернулся, держа оба бокала между пальцами левой руки.

— Сэр, я…

Эшленд поставил бокалы на столик. На аккуратном рисунке бокалов, напоминающем снежинки, заиграли отсветы пламени.

— Я настаиваю.

Гримсби протянул изящную руку и взял бокал.

— Тост, мистер Гримсби, — сказал Эшленд, подняв свой бокал и слегка наклонив его вперед. Он изо всех сил старался не обращать внимания на предвкушение, певшее в жилах. — За успешные отношения!

— И в самом деле, сэр. — Гримсби чокнулся с Эшлендом и осторожно пригубил.

— Пейте, пейте, мой добрый друг. Это превосходное шерри. Мне каждый год доставляют его прямо из Португалии.

Гримсби сделал еще глоток, побольше.

— Да, очень хорошее.

— Видите ли, мистер Гримсби, вы ошибаетесь. На самом деле я искренне вами заинтересовался. Молодой человек выдающегося ума и отличного воспитания, уж не говорю о самообладании. Право же, я задаюсь вопросом — почему столь многообещающий юноша соглашается на такое незначительное место с таким мизерным жалованьем в одиноком уголке на краю мира? — Эшленд сделал глоток шерри и вытянул ноги, все еще обутые в начищенные кожаные сапоги для верховой езды, потемневшие от использования.

— Вы чересчур скромны, ваша светлость. Жалованье более чем щедрое.

— Вы не ответили на мой вопрос.

— Вероятно, вы не совсем понимаете, насколько ограничены возможности молодого человека моего возраста, не имеющего практического опыта.