Любить, чтобы ненавидеть - Нелли Осипова Страница 18

— Хорошо, — согласился Андрей. — Выбери любое интересное дело и займись им. Я готов на любом этапе подключиться и помочь, когда тебе это потребуется.

Интересным оказался Париж, куда она привыкла, еще живя у дяди, летать, чтобы побегать по роскошным магазинам, посидеть вечером в одном из старых ресторанчиков и вернуться в Москву, а оттуда домой, в Средневолжск.

Затем его насторожило упорное нежелание жены родить ребенка.

Он мечтал иметь детей, не понимал, почему двое молодых, здоровых людей должны лишить себя этой радости и почему в вопросе, который касается обоих супругов, решение принимает одна Дануся.

С появлением современных противозачаточных средств проблема заводить или не заводить ребенка полностью перешла в руки женщин, во всяком случае в семьях с высоким достатком, позволяющим пользоваться лучшими импортными средствами. И снова в ответ на настойчивые просьбы мужа следовал тот же ответ:

— Зачем торопиться ограничивать свою жизнь одними пеленками, когда вокруг так много интересного? Успеется.

Как-то в раздражении Андрей не выдержал и назвал ее эгоисткой — ведь находит же она время и силы заниматься бессмысленной, так называемой дамской общественной деятельностью.

— Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что успеется? Будешь дожидаться, когда тебе стукнет сорок лет? — в сердцах спросил он.

Она восприняла это как намек на то, что он на два года моложе ее, разрыдалась, устроила форменную истерику. В результате Андрею же пришлось просить у нее прощения.

Ее пресловутая общественная деятельность заключалась в периодических сборах дам «нашего круга», как она выражалась, то есть жен состоятельных людей, главным образом бизнесменов, банкиров. Они обсуждали и определяли, кому и как можно посодействовать через своих мужей, даже не вдаваясь толком в деловые и профессиональные качества опекаемого. Критерий у них был один — симпатия и благорасположенность к искателю. Некоторые жены иногда добивались результатов, но не Дануся — Андрей раз и навсегда отказался даже выслушивать тех, кому она пыталась протежировать.

Еще многое другое занимало беспечную красавицу. Но неизменно, так или иначе, это другое оказывалось на поверку очередным мероприятием в узком кругу богатых жен.

Дануся не то чтобы царила в своем дамском обществе, но была законодательницей моды, вкуса, чему способствовали и регулярные поездки в Париж, и престижное образование. Правда, по специальности она не работала ни одного дня, но сам факт наличия «корочек» журфака МГУ возвышал ее не только в собственных глазах, но и в мнении о ней окружающих дам.

С грехом пополам закончив отделение радио и телевидения, Дануся видела себя в мечтах на телеэкране, в программах главных каналов. Если бы она осталась в Москве, так оно, наверное, и случилось бы — для Аркадия Семеновича подобная проблема не представляла большой сложности. Только вот Андрей категорически отказался жить в Москве: более пяти поколений Бурлаковых корнями вросли в приволжские земли, беря свое начало в междуречье Мологи и Шексны, в славном городе Мологе, что как легендарный Китеж-град волею властьимущих ушел на дно рукотворного Рыбинского моря. Еще до Великой Отечественной войны многочисленную родню принудительно стали расселять по городам и весям Приволжья, а кого и просто выгоняли из собственных домов, которые предназначались на снос, чтобы очистить дно будущего водохранилища. Прадед и прабабка Андрея из бревен родного дома сколотили плот, погрузили детишек, домашний скарб и поплыли куда глаза глядят. Всего таких переселенцев из затапливаемых земель было 130 тысяч! И никто о них не заботился, если и обращались люди с вопросом «куда же нам податься?» к начальству, те лишь отвечали: «Переезжайте, куда желаете, хоть в Москву! Хотите, дом разбирайте, не хотите — сожжем». Только после войны один из сыновей переселенцев Бурлаковых обосновался в Средневолжске. Это был дед Андрея.

Ничего этого не стал рассказывать Андрей ни Данусе, ни Аркадию Семеновичу, который поначалу рассчитывал, что дочерняя фирма, на которую он щедро отвалил денег, обоснуется в Москве, и лишь заявил, что будет жить и работать только в Средневолжске.

Уезжать из Москвы Дануся конечно же не хотела, но и упускать такого завидного мужа — умница, красавец, перспективный — она не собиралась. Пришлось ехать в Средневолжск. Там она с головой окунулась в обустройство новой квартиры, подолгу просиживала с дизайнерами, предъявляя им все новые и новые требования, в полном смысле слова стояла над головой у строителей и мастеров. На просьбы Андрея включиться в процесс организации фирмы только отнекивалась, ссылаясь на свою безумную занятость и обещая вот-вот присоединиться к нему. Да только на том все и закончилось. Муж махнул рукой и уже никогда не рассчитывал на ее помощь. Сама же Дануся воспринимала перемены в своей жизни как игру, как некое приключение, которое пока еще не надоело ей, напротив — развлекало и разнообразило «серые будни провинциального города», как она выражалась в письмах и телефонных разговорах с московскими подружками. В глубине души Дануся не сомневалась, что все это временно, что Андрей, укрепившись в своем бизнесе, рано или поздно все равно повернется лицом к столице. И тогда она… Ах, какие мечты и планы связывались с грядущим триумфальным возвращением в Москву!

Но годы шли, и Андрей все прочнее и увереннее вживался, врастал в свое дело, включался в экономику и социальную жизнь родного города…

Андрей тяжело вздохнул и, к удивлению секретаря, поехал домой, отменив несколько запланированных встреч. По дороге пытался убедить себя, что это просто наваждение, что оно пройдет при следующей встрече, что скорее всего он засиделся в своем Средневолжске и поэтому не совсем адекватно оценивает свалившееся на него незначительное приключение. «Все пройдет как с белых яблонь дым…» — старался он утихомирить бурление в себе.

Супруги ужинали при свечах. Андрей откупорил бутылку вина, включил тихую музыку.

— Как хорошо, что ты приехал сегодня так рано, — ребячливо захлопала в ладоши Дануся. Потом отпустила горничную, вошедшую в столовую с десертом, и с лукавой улыбкой произнесла: — Мы так давно не оставались вдвоем, милый…

В постели она проявила непривычную в последнее время активность, возбуждая мужа и добиваясь ответных ласк. Андрей полностью подчинился ей, доведя себя и ее до полного экстаза, а позже, обессиленный и опустошенный, долго лежал без сна и думал, чем можно объяснить ее поведение, уж не таинственной ли и всемогущей женской интуицией — ведь сегодня он специально пил вино, чтобы убежать от неотвязных мыслей о Кате. Они начали преследовать его сразу же после ее отъезда из Средневолжска. Что особенного обнаружил он в ней за несколько коротких встреч? Среднего роста, худенькая, правда, с высокой грудью, синеглазая шатенка — да мало ли он таких встречал! Дануся рядом с Катей выглядела большим, одетым в белоснежные паруса гордым фрегатом, возвышающимся над всевозможными бригами, барками, шхунами и обещающим покой и надежность в любую погоду.

Вот только нужен ли ему покой?

Кому он сегодня изменил — Кате с женой или жене, не расставаясь мысленно с Катей?