Любить, чтобы ненавидеть - Нелли Осипова Страница 17

Мысли о Даше постепенно перескочили на раздумья о собственной судьбе.

Надо же — влюбилась… Мало того что в женатого, так еще и в иногороднего.

И что ей теперь делать? Жить от телефонного звонка до звонка?

Думал о ней и Андрей… Он сидел в своем офисном кабинете и, вопреки обыкновению, ничего не делал, только смотрел отсутствующим взглядом на экран большого компьютера.

Такого с ним еще не случалось. Нет. Разумеется, были кратковременные увлечения, но и всегда была ровная, спокойная любовь к Данусе.

Когда-то, на первом курсе, он влюбился в нее без памяти, мучился, комплексовал из-за того, что не было денег пригласить ее в ресторан, а ему казалось, что такую девочку, как она — Дануся считалась самой красивой на их курсе, — можно пригласить только в ресторан, тем более что одевалась она сногсшибательно. Тогда он не знал, что она на два года старше его, потому что до поступления в МГУ почти три года работала манекенщицей у известного модельера. Однако ее честолюбивым планам не суждено было сбыться — Клаудии Шиффер из нее не получилось. Как говорил постоянно Данусе маэстро, ей не хватало пластичности. «Ну что ты изображаешь памятник себе, любимой! — орал он, теряя терпение. — Почувствуй ткань, покрой платья, изогнись, шевельни бедром, плечом, ты на демонстрации мод, а не на военном параде. Господи, надо же — при такой красоте и фигуре… Пойми ты: манекенщица без пластики все равно что музыкант без слуха». На этом ее деятельность манекенщицы закончилась. Поразмыслив, она решила стать журналисткой. Целый год занималась с репетиторами по всем необходимым предметам и поступила на факультет журналистики. От прежнего осталась тяга к роскошным туалетам, неприступный вид, словно она снизошла до журналистики, и привычка вести себя как дама, считая всех остальных просто ребятней.

За ней иногда приезжал солидный, средних лет мужчина на роскошной машине. Андрей безумно ревновал к нему, обзывая мысленно Данусю всякими словами, пока не узнал случайно, что это ее родной дядя, заменивший ей отца, длинноногого красавчика-поляка, оставившего ее мать с годовалым ребенком, память о себе в виде отчества Дануси Казимировна и еще фотографии, спрятанной в секретной шкатулке в спальне матери. А когда узнал, что солидный мужчина не любовник, а дядя, осмелел и пригласил ее в ресторан «Метрополь». Деньги Андрей скопил, подрабатывая грузчиком на станции Москва-товарная. Дануся согласилась. В ресторан он вошел под руку с ней без тени опасения, что не сможет оплатить любой счет. Но когда раскрыл принесенную официантом карту вин, волосы зашевелились у него на голове. К счастью, Дануся заявила, что всем винам предпочитает «Советское шампанское», а оно вполне укладывалось в скромный бюджет Андрея, и он со спокойной душой повел ее танцевать, сделав заказ. На высоких каблуках Дануся оказалась одного роста с ним, высоким, прекрасно сложенным юношей. Они привлекали внимание, и он на какое-то время почувствовал себя повелителем жизни.

Подъезд Данусиного дома запирался на кодовый замок. Девушка набрала код, открыла дверь и неожиданно для Андрея ввела его за собой в просторный, слабо освещенный вестибюль. Ее лицо, казавшееся таинственным в неярком свете одинокой лампочки над лифтом, очутилось так близко, что он зажмурился и поцеловал ее. Она ответила, приоткрыв губы…

— Я боялась, что ты не решишься, — шепнула она и отстранилась, то ли чтобы передохнуть, то ли чтобы поглядеть на него. — Я заметила тебя в первый же день занятий… — и уже сама поцеловала его с обжигающей страстью.

— Я люблю тебя, — прошептал он и подумал, что признание прозвучало немного с опозданием.

Следующий поцелуй длился так долго, что у Андрея «поплыла» голова. Наверное, то же самое произошло и с Данусей, во всяком случае, она прижалась к нему всем телом и обмякла.

— Идем… — она двинулась к лифту.

— Куда? Ты с ума сошла!

— Да, сошла. Я три месяца ждала этого вечера…

— А мама?

— Мама спит. Идем.

В постели Дануся оказалась нежной, податливой, опытной и нетерпеливой…

Когда Андрей с содроганием и с тихим стоном дал ей все, чего она ждала, Дануся долго еще лежала, не отпуская его, обвив длинными ногами его бедра, прижавшись к мускулистому телу, и шептала всякие глупости…

Рано утром тихонько открылась дверь, вошла мать Дануси.

Увидев в постели дочери мужчину, она, как в старинных водевилях, всплеснула руками, выдохнув «Ах!», и скрылась за дверью. Впрочем, ее растерянности хватило ровно на полминуты, потому что почти сразу же послышался ее голос:

— Дануся, пора вставать! Ты опоздаешь на занятия.

Дануся не могла не заметить, как смутился Андрей, как лицо его покрылось красными пятнами. Он еле слышно чертыхнулся. Тогда она стала извиняться и оправдываться, говоря, что мама обычно не входит в ее комнату, а только будит ее, включая на кухне на полную громкость радио. Но все это не имело никакого значения — обратного пути не было. Впрочем, в тот момент Андрей об этом не думал, он был просто смущен, и все.

… Не дожидаясь окончания университета, уже на третьем курсе они поженились, — Дануся сообщила, что ждет ребенка. Андрей был счастлив. А через две недели после свадьбы выяснилось, что она ошиблась, и никакой беременности на самом деле нет.

Андрей был настолько влюблен, что все эти женские игры вокруг женитьбы его не насторожили. Он даже не заметил их.

После защиты дипломов Аркадий Семенович сделал молодым царский подарок — дал деньги на создание отделения своей фирмы в Средневолжске. Организовать и раскрутить новое предприятие предстояло Андрею.

Он работал как вол, валился с ног от усталости, глушил кофе, читая по ночам учебники по экономике, оставляя на сон четыре часа, поминая недобрым словом оказавшееся ненужным журналистское образование.

Совладал. Поднялся. Встал на крепкие ноги, заслужив похвалу Аркадия Семеновича. Даже больше того, создал благотворительный фонд. Его возглавила после долгих отнекиваний его мать, оказавшаяся, к великому удивлению сына, властной и рачительной хозяйкой. Через несколько лет уговорил отца сесть и писать историю Средневолжска. Отец увлекся, ушел из университета, оставив своего заведующего кафедрой без критической оппозиции, стал ездить в Москву, в «Ленинку», в Петербург, в «Публичку», благо появилась финансовая возможность ночевать в гостинице. Отец не признавал компьютер — с его точки зрения, ничто не могло заменить радости погружения в книгу. А Андрей поймал себя на том, что завидует ему. Словом, жизнь налаживалась.

Не сразу, конечно, но постепенно начала беспокоить его Дануся.

Первым сигналом стал благотворительный фонд, который Андрей создавал для нее, и только когда она категорически отказалась заниматься им, сосватал туда мать. В то время он не обратил особого внимания на резоны, приводимые женой в свое оправдание. Мол, фонд требует непрестанного внимания, нужно ходить туда чуть ли не как на работу. Он удивился — что же в том плохого? Слава Богу, дома есть прислуга, которая и квартиру убирает, и продукты закупает, готовит, обстирывает, гладит. Детей нет, заботиться не о ком. Однако Дануся заявила, что в жизни слишком много интересного, чтобы тратить время, заседая в каком-то, пусть невероятно благородном, фонде.