Его единственная - Виктория Волкова Страница 18

— Как я могу забыть? — изумилась она, отмахиваясь от него, как от надоедливой мухи. — Та ночь подарила мне Димульку. Главную ценность и смысл в жизни. Я себя другим человеком почувствовала, когда его в первый раз на руки взяла.

— То-то я смотрю, ты имидж поменяла. Все хотел спросить, что произошло в твоей жизни? — улыбнулся он и неожиданно заметил, как женщина внезапно изменилась в лице. Будто таблетку проглотила. И веселая непринужденность, только-только установившаяся между ними, испарилась, уступив место горечи и разочарованию. Признаться, Крепс и не понял ничего. Вот минуту назад болтали по душам, а теперь Юлька будто стену возвела.

«Что же случилось, Дима? — хотелось заорать ей. — Ты и случился со своим разможженным в хлам бедром. Может, и нужно было пройти мимо и жить дальше. Но я тогда подумала о тебе и малыше, дорогой. Одним махом решила все проблемы. Мне тогда этот вариант казался самым приемлемым. Ты получил все необходимое лечение, а мой сын ни в чем не нуждался. Не знал, каково ложиться спать голодным. Я согласилась на условия Валерочки. А ему, как известно, всегда нравились худенькие блондинки. Вон, мать до последнего изводила себя тренировками, все пыталась завлечь. Только отчиму больше нравилось свежее мясо, — с отвращением подумала она и внутренне содрогнулась, вспомнив крепкого старика, жадно щупавшего по ночам, забиравшегося под юбку, когда заблагорассудится. — Врагу не пожелаешь», — подавив вздох, поднялась она с постели.

— Ты куда? — изумился Блинников. — Только же болтать начали! Ну, Юль…

— Пойду, — попыталась ровно сказать. — Поздно уже. А на завтрак Димулька сырники попросил. Хочу встать пораньше, — придумала на ходу отговорку. — Да и нет смысла, Дим. Та ночь могла бы стать продолжением классного романа со свадьбой, но следующее утро навсегда развело нас. Ты это сразу понял, а я еще на что-то надеялась. С сыном я тебе позволю общаться, а вот про брак и нашу совместную жизнь даже не думай. Возвращайся к Алене, пожалуйста!

— Юль, — охнул он. — Ну подожди… Давай поговорим…

— Все бесполезно, Дим, — отмахнулась она и бросилась к себе в комнату.

Хотелось закричать. Завыть от отчаяния.

«Ты же любишь его, идиотка! Еще там, на кладбище, влюбилась!»

«Да, люблю, — самой себе ответила Юля. — А если Крепс все узнает? Он такое точно не простит. Всех собак на тебя повесит. Нельзя вам быть вместе. Не вздумай поддаться соблазну, — запретила она себе. — Потом огребешь по полной. И если Блинников вступит в отцовство, то где гарантия, что не заберет у тебя Димульку?»

Подавив плач, рвущийся из груди, Юлька тихо улеглась рядом с сыном. Залюбовалась маленьким мужичком, что, раскинув руки и ноги, мирно сопел и видел удивительные сны. Она осторожно поправила одеяло, откинутое в сторону крепкой ножкой. И, уткнувшись в подушку, расплакалась.

«Все имеет свою цену, — тяжело вздохнула Юлька. — Я заплатила по полной. Зато моему сыну повезло познакомиться с отцом. И Крепс, зараза, хоть и жалуется на больную ногу, но здоров как бык. Даже не комиссовали. А значит, я старалась не зря. Не зря терпела Валерочку эти пять лет. Но мне и в голову не приходило снова вернуться к любимому. Я расплатилась и ничего не должна. Нужно только решить, как жить дальше. Уехать в Прагу или на Гарду? Но Димулька уже привязался к отцу, так что далеко нам от него не уйти. Да и от себя не убежишь. Но зато Димку смогу изредка видеть. Хоть так… — всхлипнула она и, словно маленькая, утерла ладошкой слезы.

— Юль, — послышалось от двери, — ты почему ревешь?

«О господи, только этого не хватало! — всполошилась она и, усевшись на кровати, подслеповато глянула в темноту.

— Да все нормально, тебе показалось, — прошептала, моля бога, чтобы он ушел и не разбудил сына. — Я уже засыпала, — добавила, деланно зевнув.

— По-моему, ты врешь, — пробухтел Крепс, подходя ближе и усаживаясь около кровати на корточки.

— Мама плакала! — сонно воскликнул маленький правдолюбец и тут же полез к матери обниматься. — Мамочка, ты по дедушке Валере скучаешь или по Кляксе?

— Нет, Димулька, я рецепт сырников забыла, вот и расстроилась, — сквозь слезы улыбнулась Юлька.

— До утра еще есть время, — тут же успокоил Димулька. — Ты вспомнишь, мамочка. С яичницей сверху, да? Такие сделаешь?

— Конечно, мой любимый, — прошептала Юлька, утыкаясь в макушку сына. — Только теперь всем нужно поспать. Спокойной ночи, Дим, — повернулась к Блинникову.

И даже в темноте увидела его недовольную ухмылку. Крепс не хотел сдаваться и уходить просто так.

— Не выйдет, — пробурчал он чуть слышно. — Я хочу знать, почему ты ревешь? Я обидел тебя дурацким комплиментом?

— Глупости, — попыталась отмахнуться она.

— Ты же не истеричка, Юль, чтобы рыдать на пустом месте, — нависая, пробурчал Крепс. — Что-то сильно расстроило тебя. Что именно? Ты должна рассказать. Если я вызвался помогать тебе, то, как доктор, должен знать все.

«Ну конечно, Дмитрий Николаевич, — внутренне вздохнула она. — Сейчас я вам все как на исповеди выложу. Вот только как дальше жить станете?»

— Юль, — просипел он и, погладив ее по руке, строго предупредил. — Я жду.

— Нет, Дим, — вздохнула Юлька. — Просто нервы сдали. Я сейчас успокоюсь…

— Я понял, — кивнул Блинников, поднимаясь с колен и молниеносно принимая решение. Он добродушно посмотрел на сына и предложил. — Так, Димон, ты спишь, а мы с твоей мамой постараемся восстановить рецепт сырников. Иначе завтра ничего не получится.

— А ты тоже любишь сырники с яичницей? — бесхитростно поинтересовался ребенок.

— Обожаю, — заверил сына Крепс, понятия не имея, как можно совместить два совершенно разных блюда. Ну, разве что, если сырники окажутся острыми и с зеленью. Но раздумывать о кулинарии Блинникову хотелось меньше всего.

— Пойдем, — тихо попросил он Юлю. — Хочешь, в холле посидим, хочешь — в кухне.

— Ладно, — вздохнув, поднялась с постели Юлька, прекрасно понимая, что он не отцепится. Попыталась на ходу сообразить, как увести разговор в сторону. Сосредоточиться на мелочах и упустить главное.

«Он не простит, — в который раз напомнила она самой себе. — Вон как уверен, что Кирсанов бы для него бабло достал в любом случае. Но время тогда работало против тебя, мой дорогой. Успел бы Кирсанов и сколько бы собрал? К чему теперь гадать, если жизнь свернула на другую дорожку?»

— Рассказывай, — приказал Крепс, как только Юлька уселась на диван в гостиной.

— Я боюсь, — призналась она. — Сашка нас вычислит.

— Каким образом? — поморщился Блинников. — Телефоном ты не пользуешься, да и тут, кажется, глушилка стоит. Но если хочешь, можем переехать. У меня мать неподалеку живет. Сто километров на юг.

— А там что? Защищенный редут? — отмахнулась Юля. — Нет, Дима, нужно возвращаться в Москву. Или нельзя мне туда? Я не знаю, как быть, вот и паникую, — всхлипнула она. — Ты же не сможешь защищать нас вечно…