Самый счастливый развод - Пиппа Роско Страница 17

2 августа, 03.00–04.00, Херон-Тауэр

Она ударила мужа! Ударила шейха Фаррехеда. Элоиза ненавидела насилие в любых его проявлениях. Никогда в жизни она ни на кого не поднимала в гневе руку. Так было до сего дня.

Жалкие удары, которыми она осыпала грудь Одира этим вечером, не в счет. Ею в тот момент двигало разочарование. Но пощечина, которую Элоиза дала мужу, была рождена яростью, которую не удалось сдержать, а еще презрительной усмешкой Одира, сопровождавшей брошенное обвинение. Это уже было чересчур.

Элоиза выбежала из покоев принца в коридор, толкнула тяжелую дверь запасного выхода и торопливо спустилась по бетонной пожарной лестнице на балкон этажа, где этим вечером проводилась благотворительная вечеринка.

Затаив дыхание, Элоиза прислушалась, надеясь, что все гости уже ушли. На этаже было тихо. Она облегченно выдохнула, но тут же спиной почувствовала чье-то присутствие. Повернувшись, Элоиза увидела Малика, стоящего в тени перед запасным выходом, в который она только что вошла.

— Пожалуйста, Малик, мне нужно… — Элоиза запнулась, подыскивая слово, которое хотя бы частично передало бы то, что она сейчас чувствует.

Малик кивнул.

Элоиза так и не смогла понять, почему он помог ей сбежать из Фаррехеда, но он это сделал. Она никогда не узнает, почему Малик был готов помочь беглой принцессе скрыться от ее принца. Но вот он снова оказался на ее пути и опять готов поступить так, как она хочет.

Негромко поблагодарив телохранителя, Элоиза вышла на балкон. Ночная тьма сгустилась еще больше. Мерцающие огни Лондона потускнели, словно тоже пытались стыдливо спрятаться.

И снова Элоизу поразил великолепный вид британской столицы. Она так давно не была в Англии, что теперь воспринимала ее красоты как туристка, а не как уроженка этой страны.

Элоизе вспомнились те годы, которые она провела, путешествуя по Ближнему Востоку, сопровождая отца-дипломата, которого назначали послом в различные арабские страны. Ей и ее матери приходилось присутствовать на различных официальных приемах и непрестанно фальшиво улыбаться.

Несмотря на это, Фаррехед показался Элоизе экзотическим пустынным королевством, где она сможет свободно продолжить учебу. Но пребывание там оказалось всего лишь отсрочкой перед финальным проявлением отцовской власти над ней.

Разум Элоизы метался между двумя мирами — прошлым и настоящим. Воспоминания овладели ею. Она даже не услышала, как Одир подошел и встал рядом.

— Хватит убегать от меня!

Горький смех сорвался с ее губ, ветер подхватил его и унес в ночное небо. Элоиза почувствовала, как ее плечи окутало толстое одеяло, согревая своим теплом, и только сейчас поняла, как сильно замерзла.

Тихо загудели наружные обогреватели, которые охранники Одира начали включать один за другим. Элоиза не могла взять в толк, почему принцу так комфортно в присутствии своей стражи. Неужели он собирается вести в присутствии этих посторонних людей личную беседу? Этот разговор по душам должен был состояться между Элоизой и Одиром еще до ее побега и даже до их свадьбы.

Она услышала, как за охранниками захлопнулась стеклянная дверь, и поняла, что осталась на балконе наедине с мужем.

— Я хочу знать, что ты имела в виду, когда говорила о жертве…

Элоиза печально улыбнулась:

— Я не могу тебе сказать.

— Еще секреты?

— Нет. Я в прямом смысле слова не имею права тебе об этом рассказать.

Кажется, это удивило Одира.

Элоиза пожала плечами:

— Я подписала договор о неразглашении, прямо связанный с моим доступом к трастовому фонду деда. Отец заставил меня заключить этот договор в день, когда я согласилась выйти за тебя. Если я нарушу соглашение, то все мои труды последних шести месяцев окажутся бесполезными. Все.

— Я твой муж. Я твой король.

— Ты выше закона?

— Да, — высокомерно заявил Одир. — Я выше закона. И ты тоже, потому что ты моя жена. Члены монаршей фамилии не подлежат аресту в гражданском судопроизводстве. Конечно, если ты все-таки решишь развестись, тогда ты больше не будешь принадлежать к королевской семье…

Он явно насмехался над ней, но беззлобно. Если бы Элоиза не знала своего мужа так хорошо, то ей могло бы даже показаться, что он шутит, как шутил прежде, в дни их помолвки.

И все же она задумалась над тем, что Одир, возможно, прав. Элоиза просто в очередной раз приняла слова своего отца за истину в последней инстанции. А вдруг ее отец знал, что она не станет подвергать сомнению подсунутый ей договор? Если бы это был только лист бумаги, который она подписала! Но Элоиза также пообещала своей матери, что будет молчать…

— Я не люблю нарушать свои обещания, — сказала она.

— А как же насчет обещания, которое ты дала мне?

— Не все так просто, Одир.

Элоиза прежде ни с кем не говорила о своей семье. Но сейчас она предпочла не обсуждать родителей вовсе не по устоявшейся привычке — все было гораздо сложнее.

— Откуда я знаю, что ты не используешь то, что я тебе расскажу, против меня, чтобы удержать меня рядом с собой?

— Разве это не жертва? Отказаться от чего-то ради другого человека?

— Нет, — возразила она. — Жертва тут ни при чем. Речь идет о том, чтобы подарить часть моей души человеку, который опасается любви и желает избежать ее любой ценой.

— Любовь делает нас слабыми, Элоиза. Возможно, тебе это знакомо?

— Я знаю, что ты цепляешься за это мнение так, словно это твоя последняя защита. Но я не уверена, что ты прав.

Она смотрела на своего мужа сквозь завесу секретов, которая разделяла их — частично по ее вине, частично — по его. И хотя они не могли прийти к согласию по многим вопросам, Элоизе начало казаться, что между ними возникает какое-то взаимопонимание, соткавшееся во тьме этой ночи. Именно его им не хватало даже в дни их помолвки.

Возможно, Одир в своем стремлении обеспечить процветание Фаррехеда порой перегибал палку и в чем-то заблуждался, но Элоиза знала, что принц — человек чести. И он любит своих людей, свою страну. И Джархана он тоже любит — иначе отвернулся бы от него, когда считал виновным в соблазнении своей жены или в тот момент, когда узнал секрет брата.

Каждым его решением, каждым поступком в отношении страны руководила любовь. Каково это было бы, если бы эта любовь хоть раз обратилась бы и на жену? Элоиза представила, каким мог бы стать теперь их брак, если бы он строился на искренности и любви. Сердце ее на мгновение воспарило, словно на крыльях, но тут же камнем рухнуло вниз.

Она посмотрела на мужа и подумала, что должна сделать первый шаг ему навстречу, к тем отношениям, о которых только что мечтала, чтобы всю жизнь чувствовать себя защищенной и любимой.