Остров цветущих апельсинов - Джульетта Армстронг Страница 17

После обычного приятного и мирного завтрака, поданного, как всегда, рано, Ирэн оставила Джози делать вид, что она помогает бабушке перед уходом в класс мисс Тейлор, и направилась в главное крыло гостиницы.

Распорядок дня, спланированный бабушкой, – пока довольно свободный – сначала привел Ирэн в офис. А с этой задачей из-за неизбежного столкновения с Дельфиной она хотела покончить как можно быстрее.

«Надо все-таки попытаться найти общий язык с этой неприятной женщиной, – подумала она. – Наверняка есть способы сломить ее враждебность».

Но когда она дружески поздоровалась и вежливо спросила, нет ли писем для бабушки, ее встретило краткое:

– Нет! Впрочем, есть одно для вас. – И в руке Ирэн оказался большой конверт.

На нем была английская марка, и на мгновение ей показалось, что Гай как-то нашел ее адрес и написал… Но не успели ее мысли зайти на шаг далее, как она узнала почерк тети Этель и, горько разочарованная, отвернулась, пряча нежеланное письмо в карман безупречно белого комбинезона. Торопиться некуда. От тети Этель не приходит приятных новостей. Но письмо оттягивало карман, и Ирэн поняла, что, как только покончит с работой, должна найти тихое место и прочитать его.

К ее глубокому удовлетворению, Никос улыбался до ушей. Ссора с поваром из-за ужина кириа была забыта. Важнее, что тайный семейный конклав на тему владения оливковыми деревьями прошел как по маслу.

– Мой шурин, – и он указал большим пальцем в сторону кухни, – прекрасный бизнесмен и математик! Даже со всем шумом и спорами ему понадобилось чуть больше трех часов, чтобы обо всем договориться. – Никос довольно улыбнулся и добавил: – И у него хватило совести позаботиться о моих правах.

– Это хорошо, Никос. И сколько делили оливковых деревьев?

– Два. И очень хорошие, – гордо сообщил он. – Конечно, нас очень много – семья расселилась по всему острову. По подсчетам повара, шестьдесят три человека. Но справедливость, вот что главное, – часть нашего греческого наследия независимости.

Затем, когда она оставила Никоса наедине с его благодушными мыслями и пошла взглянуть на другие общественные помещения, налетела на мисс Тейлор, которая держала книги и бумаги и выглядела при этом гораздо менее уравновешенной и спокойной, чем обычно.

– Не знаю, как могу преподавать, когда меня беспокоят всяческой ерундой! – с жаром воскликнула она. – Ваша бабушка звонит мне и говорит, что Тео слоняется поблизости и хочет пойти в мой класс вместе с Джози.

Я говорю: «Конечно, пусть приходит». А затем эта несносная Дельфина говорит: «Нет, спасибо. Тео на каникулах. Пусть играет на моем балконе».

– Не вижу, что вы можете сделать в этой ситуации, – пробормотала Ирэн, благодарная, что в вестибюле в тот момент находились только глуховатые старые леди.

– Полагаю, так и есть. Но я, конечно, скажу кириа Вассилу, что Дельфина вела себя крайне невежливо. Она что же, думала, что я возьму деньги за несколько часов присутствия ее ребенка в моем классе?

Ирэн пожала плечами.

– Она точно так же невежлива и со мной, – заметила она. – И я тоже бессильна.

Это происшествие скоро вылетело у нее из головы. В конце концов, Дельфина в очередной раз показала это сумасшедшее собственничество на Тео – собственничество, очень мало походившее на любовь.

Ей надо позаботиться, чтобы эти прекрасные приемные выглядели как можно лучше – расстановка цветов сама по себе долгое занятие, а затем нужно обязательно уединиться и прочесть это нежеланное и неприятное письмо.

Из-за отъезда большой группы туристов и ожидаемой новой то и дело возникали бесконечные мелкие проблемы – и так весь день. И только к сиесте выдалось несколько свободных минут. Ирэн растянулась в шезлонге на веранде спальни – Джози спала внутри – и вскрыла конверт.

Тетя Этель писала на дешевой линованной бумаге, которой всегда пользовалась для писем незначительным в ее глазах людям.

«Дорогая Ирэн,

надеемся, что вы с Джози живете хорошо – лучше, чем мы с вашим дядей в этом ужасном климате. Но тебе это неинтересно. Впрочем, цель этого письма сообщить тебе, что мы делим дом на две квартиры, как и собирались несколько лет назад, до того, как ваш дядя решил, что наша обязанность дать кров вам с Джози, и отказался от этой идеи.

Несмотря на все наши благодеяния, мы просим не о финансовой помощи из-за намного возросших затрат на переделку, а только оплаты за ремонт занимаемой вами спальни, которая будет служить гостиной в верхней квартире. Прилагаю смету.

Между прочим, во время недавней уборки я натолкнулась на книжку с именем твоего друга Гая Косвея – томик поэзии завалился за книжную полку. Поскольку ты не хотела давать мне его адрес, я послала книгу на адрес вашего старого офиса, и он написал такой любезный ответ, что не удивлюсь, если на днях мы снова увидим перед домом его большой «бентли». Если он заглянет, передать что-нибудь бедняге? По нашему мнению, ты обращалась с ним очень плохо и очень по-дурацки.

Твоя Этель Мередит».

Смущенная, сердитая и испуганная, Ирэн извлекла из конверта еще один свернутый листок – строительную смету. В смету входили затраты не только на ремонт спальни, где они с Джози прожили не слишком счастливые годы в Лондоне, но и на установку новых, современных окон, перекладку половиц и даже установку дополнительных электрических розеток.

Полная сумма потрясла ее. Может, она и обоснована, с точки зрения строителей, но, как должна знать тетя Этель, у нее просто нет таких денег.

Возможно, тетя Этель воображала, что она выполнит это нелепое требование, обратившись за помощью к бабушке? Если так, она попала пальцем в небо. Подчиниться подобным требованиям значило поддаться шантажу. Кроме того, она ни на миг не думала, что дядя Герберт принимал участие или имел слово в этом деле. Вопреки сердитым утверждениям тети Этель о противоположном, он всегда настаивал, что за приют осиротевшим племянницам они получили щедрую финансовую помощь по завещанию брата. Вряд ли он возьмется выжимать из них деньги сейчас, даже если эти претензии хоть каплю справедливы.

Ирэн спрятала конверт и его содержимое в один из ящиков комода под груду носовых платков. Она не хотела, чтобы острые глазки Джози заметили хорошо знакомый и такой раздражающий почерк тети Этель; не хотела потока взволнованных вопросов, которые обязательно последуют за любыми попытками уклониться от ответа.

Легкого звука закрываемого ящика оказалось достаточно, чтобы разбудить Джози, девочка потянулась, выскользнула из постели и счастливо объявила:

– Тео придет играть в наш сарай, это идея бабушки, поэтому его несносная мать не сможет сказать «нет».

– Нельзя делать неприличные замечания о миссис Киприани, – укорила ее Ирэн. – Не говоря о том, что рано или поздно тебе не поздоровится – взрослые не любят развязных детей. Грустно быть вдовой. Она чувствует, что для нее Тео – все, именно поэтому за него цепляется.