Исповедь куртизанки. История любви короля Луи XV - Джон Окас Страница 17

Для празднества возвели огромный шатер из красного льна. Мы едва успели занять свои места на трибуне, как на площадь въехала королевская карета и из нее под гром аплодисментов вышел король. В жизни Луи оказался значительно красивее, чем на портретах, которые я видела. Весь его облик говорил о его распутности – фривольная улыбка, бархатная кожа, покрасневшие горящие глаза и пухлые щечки сатира. Его походка была удивительно плавной – свои внушительные бедра король носил с элегантной развязностью, словно весь мир был у его ног.

Подъехала вторая карета. Интересно, подумала я, кто это – королева или маркиза де Помпадур? Я слышала, что официальная фаворитка серьезно больна. Ропот недовольства прокатился по толпе, когда из кареты появилась Помпадур собственной персоной. Она имела огромное влияние не только на самого короля, но и на политическую жизнь страны. Многие считали, что на ней лежит ответственность за невыгодный союз с Австрией и недавнюю войну с Англией, которая полностью опустошила государственную казну и унесла жизни тысяч молодых французов.

Маркиза де Помпадур ужасно отощала. Она двигалась неуверенно, и, несмотря на толстый слой пудры и румян на ее осунувшемся лице, видно было, что она страдает от боли.

– Что-то не похожа она на человека, с которым можно от души покувыркаться в постели, – заметила я.

Мадам Гурдон рассказала мне то же, что я слышала от месье Леонарда: с самого начала своего правления маркиза де Помпадур снабжала короля любовницами.

– Я слышала, что это началось после того, как она заболела, – сказала мадам Гурдон. – Она давно не способна ублажить короля Луи. В начале года она устроила ему интереснейшее развлечение – подарила домик, спрятанный на тихой улочке Версаля, с дюжиной юных леди. Он называется «Pare aux Cerfs».

– Эти юные леди – проститутки? – уточнила я.

Мадам Гурдон покачала головой:

– Скорее рабыни. Они называют себя ученицами. Одни – из дворянских семей, другие низкого происхождения.

Как рассказала мадам Гурдон, все эти девушки были очень молоды. Их привозили в этот дом тайно, под покровом темноты, и держали в полном неведении относительно того, где они находятся и кто тот человек, которого они ласкают. Они знали только, что Луи – богатый и влиятельный любовник. Если кто-то из девушек догадывался, кто такой Луи, ее отправляли в монастырь.

Король совершенно очаровал меня. Я страстно желала попасть в это общество, где все, что блестит, весит двадцать четыре карата. Луи занял свое место на возвышении. По его правую руку сел новый военный министр Этьен де Стэнвий, герцог де Шуазо. Шуазо проявил недюжинный талант, пытаясь разгрести кашу, которую заварила де Помпадур, и вернуть Франции былую мощь на политической арене. Маркиза села справа от короля, накрыв его руку своей костлявой кистью.

Как я завидовала ей! Я, несомненно, значительно красивее ее. Она стара и стоит одной ногой в могиле. Я расправила плечи, мечтая, чтобы его величество обратил на меня внимание. Но вокруг было столько людей, что рассчитывать на такое везение не приходилось. Я была всего лишь женщиной из толпы. Или нет?

В тот самый момент остроносый мужчина с острым же подбородком и жесткой улыбкой поприветствовал мадам Гурдон. Она представила мне графа дю Барри. Я много слышала о нем. Граф дю Барри по прозвищу Повеса был гасконским дворянином, который, заработав целое состояние, будучи военным подрядчиком, ударился в азартные игры и занялся сводничеством в аристократических кругах. У него была дурная репутация шулера, несколько раз его ловили на игре краплеными картами, но он все равно умудрялся находить партнеров для игры. Через его постель прошли шеренги богатых старух и молоденьких красавиц, но все новые и новые женщины становились жертвами этого коварного соблазнителя.

Он с вожделением оглядел меня и без обиняков перешел к делу.

– Мадемуазель, – произнес он, целуя мою руку, – с вашего позволения я бы хотел навестить вас завтра.

Следующим же вечером он оплатил визит в дом мадам Гурдон.

Он был удивительно хорош в постели. Я прекрасно знала, сколько женщин побывало в его объятиях, а потому дала ему понять, что я тоже не новичок в этом деле. Мы двигались вместе, медленно, но верно усиливая напряжение, и испытали оргазм одновременно.

Мы много разговаривали. Моя начитанность удивила его.

– Ты способна на большее, чем быть простой куклой, киска, – сказал он. – С твоей красотой и умом и под моим чутким руководством ты наверняка произвела бы в свете фурор.

И почему все верили этому лживому мерзавцу? И я в том числе. Граф Жан, поправший все мыслимые законы, был окружен аурой уверенности, и я не смогла устоять. Он был циничен, остроумен и плутоват. Он играл на струнах моего эгоизма ради своей выгоды.

Я задумалась о своем будущем. Век женщин мой профессии был недолог. К двадцати пяти годам большинство девочек уже собирались отойти от дел. Мне недавно исполнилось двадцать. Будь я экономна, скопила бы приличное приданое, сказалась вдовой и начала бы подыскивать себе мужа. Но за пятнадцать месяцев, проведенных у мадам Гурдон, мне не удалось отложить ни единого су. Кроме того, я не хотела выходить замуж, разве что за очень обеспеченного мужчину, который сможет к тому же удовлетворять меня в постели. И еще мне хотелось попутешествовать. Я вступала в лучшую пору своей жизни и хотела пожить в свое удовольствие. Я не была намерена закончить свои дни опустившейся уличной шлюхой, готовой выполнять любые капризы мужчин, лишь бы платили.

В парижских светских кругах обладание соблазнительной красавицей, которую следовало купать в роскоши, было показателем статуса для мужчины. Граф Жан имел связи и большой опыт вращения в высших кругах. Я представляла себя носящей титул графини, то, как я превращаюсь из обычной проститутки в даму высшего света.

– Я буду платить тебе четыре тысячи ливров в месяц, если ты будешь жить со мной, – пообещал он.

Я уже решила, что приму его предложение, но сделала вид, что колеблюсь. В проституции, равно как и в любом другом важном деле, выживает сильнейший – слабых ждет смерть. В нашем случае основным оружием становится красота. Я полагала, что у меня есть все основания диктовать свои условия.

– Я знаю, что вы большой ценитель женской красоты, месье. Разумеется, вы понимаете, что собираетесь приобрести товар высшего качества, – я провела руками по телу. – Пять тысяч, и уверяю вас, что вы будете не только самым счастливым мужчиной Парижа, но и объектом жгучей зависти окружающих.

Я продемонстрировала ему несколько новых трюков и заставила кормиться из моих рук.

Многие сводницы опускались до физического насилия, стараясь не дать девочкам уйти, но мадам Гурдон просто назвала мне сумму, которую вложила в меня, и сказала, что надеялась, что я поработаю подольше. Она не стала приводить в пример себя. Она ценила мои таланты. Я приносила ей самый большой доход и с лихвой отплатила за пребывание в ее доме.

Мадам Луиза всегда вставала на сторону девочек, которые пытались устроить свою жизнь. Она поздравила меня, но напомнила, что графу Жану верить нельзя.