Роковая любовь - Кэндис Кэмп Страница 17

На улице все время суетились люди. И это действовало Энэлайз на нервы. Там беспрерывно проезжали экипажи и фургоны, до отказа набитые вещами и людьми. Уже приближался вечер, когда Энэлайз заметила поднимавшиеся от реки черные клубы дыма. Ее тревога усилилась, и она решила обязательно выяснить, что происходит.

Снова надев шляпку, Энэлайз вышла на улицу и присоединилась к толпе, шедшей навстречу движению транспорта. Одним огромным бесформенным телом, недовольно ропща, толпа двигалась вниз к реке. Вместе с ней туда шла Энэлайз. Теперь она уже могла видеть не только черный дым, но и языки пламени. Было ясно, что пожар возник на пристани.

Когда она добралась до Кэнэл-стрит, то увидела настоящий кошмар — горели тюки с хлопком. Но не только: пылали мешки с рисом, сахаром, кукурузой — всем, что с трудом было выращено и собрано на плантациях и из-за блокады задержалось на пристанях. Все богатство южан-плантаторов на глазах исчезало в огне. На пристани суетились люди, увозя на тачках рис, сахар и все, что еще не пожрал огонь. Энэлайз смотрела на эту картину, и, потрясенная, вспоминала описание ада у Данте.

Вдруг кто-то грубо схватил ее за руку. Она обернулась и увидела злобный взгляд незнакомого мужчины. Его одежда была изодрана так, что через дыры светилась рубашка, лицо было давно небритым и покрытым оспенными рябинами, и от него сильно разило алкоголем.

— Вы соображаете, что делаете?! — спросила Энэлайз, стараясь освободить свою руку. Мужчина громко захохотал в ответ.

— Да, я вижу ты хорошенькая! И, должно быть, сладкая, если попробовать! Порядочных женщин уже не осталось! Янки входят в город, и очень скоро ты будешь с ними спать. А поэтому я хочу с тобой немного поразвлечься, ничто меня не остановит! — С этими словами он еще крепче схватил Энэлайз и грубо толкнул ее, продвигая вперед.

Сначала страх ошеломил ее, но, опомнившись, она инстинктивно начала сопротивляться. Пару раз ей удалось сильно ударить его по лицу, но справиться с ним явно не могла, и он все ближе и ближе притягивал ее к себе.

Ее чуть было не вывернуло наизнанку от мысли, что этот вонючий пьяный тип вот-вот прикоснется к ней своими губами. И вдруг какая-то сила оторвала и отбросила его от нее. Сердитый голос произнес:

— Черт побери! Как ты посмел прикоснуться своими грязными руками к леди??? Я тебе сейчас покажу!

Бродяга поспешно удрал, а Энэлайз обернулась, чтобы поблагодарить своего спасителя и изумленно увидела знакомое лицо.

— Перри Маленсо!

— Мисс Энэлайз! Что Вы здесь делаете, да притом одна?

— О, Перри! Я так рада видеть нормальное лицо. Я уже начинала думать, что весь мир сошел с ума. Посмотрите! Здесь сейчас как в аду!

— Мисс Энэлайз, Вам бы лучше отправиться домой. Это не место для прогулок. Запритесь дома! Только Богу угодно знать, что будет после того, как мы уйдем из города.

— Уйдете из города? — ошеломленно повторила она. — Что значит уйдете?

— Неужели Вы не видите, что мы отступаем? — спросил он.

Энэлайз осмотрелась и только сейчас отчетливо поняла, что толпа, идущая по дороге, состояла из одетых в серую форму солдат. И все они шли в одном направлении.

— А куда это идут солдаты? — спросила Энэлайз, все еще не соображая, что же на самом деле происходит. Ее охватила паника.

— К железнодорожной станции, — сказал Перри. — Мы отступаем.

— Солдаты? Все солдаты? Ты говоришь, что вся армия покидает нас?

Маленсо покраснел от ее слов.

— Ну, не вся, а только регулярная армия. Генерал Лавель и милиция останутся здесь.

Энэлайз уставилась на него.

— То есть практически вы оставляете нас без защиты.

— Сожалею, мисс Энэлайз. Хотелось бы, чтобы все было по-другому. Когда я думаю о том, что могут натворить эти дьяволы, а тем более, что вы — женщины и дети — остаетесь здесь, то я прихожу в ужас. Но мы не можем допустить, чтобы наша армия была поймана здесь в ловушку и уничтожена, — сказал он с перекошенным от ненависти лицом.

— О Господи! Я никогда не думала, что они смогут прорваться через форты.

Внезапно Энэлайз вспомнила о Клэе Феррисе и сказала:

— Иногда мне кажется, что они ничего плохого не сделают.

Ее собеседник в ответ на это вздохнул:

— Почему Вы не отправились в «Белль Терр», мисс Энэлайз? Я думаю, Вам было бы там безопаснее.

Энэлайз слегка улыбнулась и ответила:

— Я так не думаю. Спасибо, Перри и до свидания. Береги себя!

Она медленно повернулась и пошла домой, размышляя, как лучше рассказать все матушке, чтобы удержать ее от истерики. Но, когда она вошла в дом, то поняла, что все тревоги ее были напрасны — Эмиль был здесь. У Терезы не было истерики, но она вся как-будто оцепенела.

— Думаю, что ты пришел попрощаться, Эмиль, — печально обратилась к нему Энэлайз.

— Да, мне очень жаль, но ты угадала. Мы немедленно отступаем. Мама приняла близко к сердцу эту новость. Энэлайз, прошу тебя, позаботься о ней. — В первый раз за всю свою жизнь Энэлайз видела брата опечаленным и расстроенным. Она чуть улыбнулась и, проводив его до выхода, сказала:

— Ты же знаешь меня! Я обо всем позабочусь. Не беспокойся за нас. Лучше побереги себя. Твоя безопасность — вот это доставит радость и маме, и мне.

Его лицо озарилось мальчишеской улыбкой, и он сказал:

— Не надо обо мне беспокоиться. Со мной все будет хорошо. Пуля янки не достанет меня. Ждите, и мы вернемся назад. Вот увидите, мы дождемся подкрепления, а затем вернемся и штурмом возьмем Новый Орлеан. Не пройдет и месяца! — заверил он свою сестру.

Энэлайз печально улыбнулась. Бедный Эмиль, он действительно верил в то, что он, как и все южане, неуязвимы. Но, если армия не смогла отстоять Новый Орлеан? На что же теперь надеяться? Энэлайз понимала, что Новый Орлеан армия оставляла навсегда.

— Я буду тебя ждать, — сказала она ему спокойным голосом. — Береги себя, мой любимый старший брат. Он, весело улыбнувшись, ответил:

— Береги и ты себя, моя маленькая сестричка.

Глядя, как он уходит по улице все дальше и дальше, Энэлайз размышляла о том, что для него это — продолжение детских игр в войну, разведку, сражение Юг — Север. Эмиль — Клэй! Для них, как и для всех мужчин — любимая игра, а для женщин — боль, страдание, смерть любимых.

Ее брат, улыбаясь, уходил убивать и, может быть, человека, которого она полюбила. Энэлайз проглотила ком в горле и, заперев входную дверь, поднялась к себе в спальню. Но она чувствовала себя настолько возбужденной, хотя и усталой, что не смогла сразу раздеться и лечь в постель как обычно.

Энэлайз тихонько вышла на веранду и медленно прошлась по ней, остановившись у колонны. Там, затаив дыхание, она прильнула щекой к холодной колонне и посмотрела в сторону реки.