На третий раз повезет - Клайер Кросс Страница 16

Вместо этого я поехала в другую часть города, которую называла не иначе как «неверной», где «новые деньги» воздвигли большие дома. Именно там инвесторы, вкладывающие деньги в китобойные суда, и купцы колониальной эпохи застроили побережье домами, которые занимали не один акр земли и окнами выходили всегда на море. Именно там люди, сделавшие состояние в двадцатых, построили свои особняки, которые вскоре с тем же успехом продавались с торгов. И именно здесь – хотя и ближе к магистрали – выросли пригороды, когда Розмаунт окончательно стал тем, чем он стал – бедным городком под боком у мегаполиса.

Именно там обосновались Салливаны. На самом деле они перебрались туда всего чуть-чуть позже моей семьи, но история скрывает, как они вживались в среду и где жили до этого.

Дом Салливанов казался пережитком, словно его перетащили из района старожилов. Все в городе знали, что дед Ника купил дом у мошенника с дурной репутацией, который умер, проматывая свое неизвестным путем нажитое состояние. Несмотря на скоропостижный конец мошенника, его супруге пришлось продавать дом, чтобы оплатить похороны. Имя его стерлось в истории, Салливаны затмили славой прежних владельцев.

В городе не было ни единой души, кто не высказался бы по поводу того, как предки Ника сколотили состояние. Во времена «сухого закона» они нелегально торговали алкоголем.

Дом располагался на самом видном месте самой большой улицы. Не заметить его было просто нельзя. Порой даже казалось, что вся улица – это лишь подъезд к дому Салливанов. Дом был из кирпича – еще один повод для недовольства местных, дома которых были сплошь из досок, – и башен у него было столько, что казалось, место ему по другую сторону Атлантики.

Я лично слышала, как один кровельщик назвал дом Салливанов «нечистых рук делом». Сам он, впрочем, неплохо поработал над их крышей и, я уверена, послал посмотреть на дело собственных рук не одного перспективного клиента.

Однако было в доме что-то заслуживающее уважения, несмотря на дурную славу его обитателей. Какая-то зловещая аура витала над ним. Ведь не зря же дети подзадоривали друг друга, боясь позвонить в дверь Люсии в ночь на Хэллоуин. И не зря они бежали со всех ног прочь, если она подходила к двери.

Я лично, даже повзрослев, не могла смотреть на дом без страха. Вот и сейчас я чувствовала его молчаливое неодобрение, когда подъехала к тротуару и выключила двигатель. Утро звенело в ушах тишиной. Я колебалась: на таком расстоянии смерть Люсии казалась вполне реальной.

С той же вероятностью я готова была увидеть, как открывается дверь, бабушка Ника выходит на крыльцо, пуская кольца дыма, и выговаривает мне за то, что припарковалась у ее дома.

Но она не вышла.

И никогда уже не выйдет. Мне вдруг стало жалко, что я не узнала ее поближе.

Ник потянулся к двери, и я поняла, что он задумал. Я нажала на кнопку блокировки дверных замков, и она сработала.

– Тебя же не должны видеть, забыл?

– Я передумал.

– Это женское дело, и тебя никто не приглашал. – Ник посмотрел на меня через зеркало заднего вида.

– Очень смешно. Выпусти меня.

– Нет.

– Перестань, Фил. Ты только впутаешься в проблемы, которые к тебе не имеют никакого отношения.

– Я уже впуталась.

– Вот я и хочу, чтобы это прекратилось.

– Но почему?

Ник нахмурился и отвернулся к затонированному стеклу, не отвечая на вопрос.

– Что случилось, Ник?

Он мрачно посмотрел на меня:

– Ты сама разблокируешь двери или мне к тебе перелезть?

Что это – последствия поцелуя? Придется разбираться с этим позже, когда дело будет сделано.

Меня не покидало ощущение удачи. Ведь недаром говорят, что третий раз счастливый.

– А кто тебе сказал, что передние двери разблокированы? – Я не стала обращать внимание на негодование Ника, а просто подобрала сумочку. Нужно было взять с собой дипломат или ноутбук – одним словом, что-нибудь, что выглядело бы более официально.

– Фил, не делай этого.

– Слишком поздно, уже делаю. – Ник пожал плечами.

– Где оранжерея? – спросила я. Николас долго смотрел мне в глаза.

– Ты ведь не передумаешь, верно?

– Я всегда довожу до конца то, что начинаю. – Похоже, он ругался про себя, хотя губы его были просто плотно сжаты.

– Я уже забыл, какая ты бываешь упрямая. – Я не успела обидеться, потому что он добавил: – Жаль, мне нечем крыть.

– Что ж, тебе действительно нечем крыть, и ты достаточно умен, чтобы понимать это.

– Все так, но не думай, что мне нравится происходящее. – Он провел пятерней по волосам и снова стал невообразимо хорош. – Оранжерея в задней части дома. Сразу за кухней. Не заблудишься.

– Ладно. – Я потянулась к дверце.

– Фил?

– Да?

– Будь осторожна.

Я постаралась не расплакаться от его заботы. Выбравшись из машины, я захлопнула дверцу и нажала на кнопку брелка на ключах, блокирующую все двери. Что ж, по крайней мере Ника действительно никто не увидит. Может, мне так небезразличен этот мужчина именно потому, что он меня слушается? Редкое явление в моей жизни. Я подошла к двери дома, надеясь, что выгляжу достаточно уверенно.

Мне ведь предстоит найти тело. Тело, которое уже достаточно пролежало. На солнцепеке.

Я решила не думать об этом. Нет, я буду вести себя так, как будто у меня есть свои причины находиться здесь. Меня ведь пригласили поработать над садом Люсии Салливан, вот этим мы и займемся.

Вас когда-нибудь посещало чувство, что за вами наблюдают? У меня оно появилось с самого утра, и от него по коже бежали мурашки. И взгляд этот был далеко не благожелательным.

Сила не хотела пребывать со мной. Ну и черт с ней. Я внимательно обследовала сад перед домом, создавая впечатление настоящего профессионала. В саду делать было нечего. Ник был прав, когда говорил, что бабушка не садовод.

Хотя я бы смогла исправить ситуацию, и даже без больших капиталовложений. Учитывая запущенность земли, здесь вполне приживутся луковичные, многолетние и те однолетки, что будут размножаться самосевом.

Большую клумбу перед домом украсило бы буйство красок. Скажем, желтый или кремовый, чтобы сочеталось с кирпичными стенами. Или и тот и другой.

Нет, слишком блекло. Ведь это дом Люсии. А она не боится ярких цветов. (Не боялась, поправила я себя.) Сад просил ярко-оранжевого и фиолетового, агрессивно-красного. Желтые крокусы, красные тюльпаны, розовые тюльпаны, может быть, несколько фритилларий. Они, конечно, немного вульгарны, но, возможно, это как раз подходящий случай.