Отдать все, кроме сердца - Мелани Милберн Страница 16

— Летом я всегда худею.

— Мои родители просто влюбились в тебя, — сказал Анжело, открывая перед ней дверь их комнаты.

Она ответила слабой улыбкой.

— Они замечательные! Тебе очень повезло.

Войдя, она вынула заколку из волос, и блестящие темные пряди рассыпались по плечам. Анжело хотел пропустить их через пальцы и зарыться лицом в душистые локоны…

— Ложись спать на кровати, — сказал он, — а я переночую в другой комнате.

— Разве твоим родителям не покажется странным, что мы спим не вместе? — Она слегка нахмурилась.

— Я придумаю что-нибудь.

— Мы сможем делить постель одну-две ночи, — сказала Натали, отводя глаза. — Мы же не сходящие с ума от гормонов подростки.

Анжело ощущал себя именно как сходящий с ума от гормонов подросток, но решил, что говорить об этом не стоит. Он был не уверен, что сможет сомкнуть глаза, лежа с Натали в одной постели, но собирался приложить все усилия.

— Иди в ванную первой, — сказал он. — Мне еще нужно отправить пару писем.

Натали рассеянно кивнула и скрылась в примыкающей ванной комнате.

Когда Анжело наконец вошел в спальню, Натали крепко спала. Она практически не занимала места в огромной кровати. Анжело долго стоял и смотрел на нее, гадая, что сделал не так? Поторопил события? Пять лет назад Натали была слишком молода для брака, но Анжело был настолько уверен: она — та самая единственная! Он и не предполагал, что она может ему отказать. Всю жизнь Анжело получал что хотел, как обычно бывает у единственных детей очень богатых родителей. Он не привык к разочарованиям и предательству.

Теперь Натали принадлежала ему, но оба они не были рады этому. Она чувствовала себя как птица в клетке, и долго не останется в плену — ровно столько, чтобы выполнить свои обязательства по спасению брата.

Через несколько минут Анжело скользнул под одеяло и лежал, прислушиваясь к ее тихому дыханию. Ему мучительно хотелось обнять Натали. Закрыв глаза, он попытался расслабиться и уже почти уснул, когда почувствовал, что Натали напряглась. Кровать задрожала, когда она начала метаться, словно одержимая демонами. Раньше Анжело не видел, чтобы она так билась.

— Нет! — вскрикнула она. — Нет! Нет! Не-е-ет!

Анжело потянулся к ней, перехватил раскинутые руки и накрыл ее тело своим, останавливая движения.

— Ш-ш-ш, — шепнул он. — Просто дурной сон. Ш-ш-ш.

Натали широко раскрыла глаза и всхлипнула, закрывая лицо ладонями:

— О боже! Я не могла его найти. Не могла найти.

Анжело убрал волосы у нее с лица.

— Кого ты не могла найти? — спросил он.

Натали замотала головой, все еще закрывая лицо руками.

— Я во всем виновата. — Слова как будто царапали ей горло. — Только я.

Нахмурившись, Анжело отвел ее руки от лица:

— В чем ты виновата?

Поморгав, Натали сфокусировалась на его лице:

— Я… я… извини…

Слезы выступили у нее на глазах и покатились по лицу. Анжело никогда не видел, как она плачет. Он видел Натали в ярости, видел довольной, видел в любом другом состоянии — но не видел ее слез…

— Ш-ш-ш, — сказал он, пальцами стирая каждую слезинку. — Это всего лишь сон, Тати. Ничего не случилось, это просто кошмар.

Натали заплакала горше, всхлипывая так, что у Анжело заныло в груди.

— Прости, — повторяла она, как мантру. — Прости. Прости. Прости.

— Тебе не за что просить прощения. — Он гладил ее по лицу и волосам. — Ну же… расслабься. Вот так, все хорошо…

Постепенно ее всхлипы стихли, и наконец она устроилась у него на груди и погрузилась в усталый сон. Анжело гладил ее по волосам, слушая тиканье часов.

Он так и не заснул.

Открыв глаза, Натали встретила задумчивый взгляд Анжело. Она смутно помнила произошедшее ночью, но воспоминание было размытым, как вид за затуманенным окном.

— Надеюсь, я не помешала тебе спать? Извини, я сплю беспокойно.

— Это правда, — ответил он. — Не помню, чтобы ты так спала, когда мы были вместе.

Она уставилась на белую простыню, подтянутую к груди.

— Зимой я сплю намного лучше.

— Понимаю, почему ты решила жить в Шотландии.

Губы Натали тронула неуверенная улыбка:

— Может, стоит переехать в Антарктиду или на Северный полюс.

— Или стоит поговорить с кем-нибудь о своих кошмарах?

Натали встала с постели и накинула халат поверх ночной рубашки.

— Или кому-то стоит не совать нос в чужие дела! — заявила она, чересчур энергично затягивая узел пояса.

Анжело тоже поднялся и подошел к ней:

— Не отталкивай меня, Натали. Разве ты не видишь — я пытаюсь тебе помочь?

Она сердито на него посмотрела:

— Отстань! Мне не нужна твоя помощь. Все было отлично, пока ты не явился и не испортил мою жизнь своими дурацкими планами мести. Какое ты имеешь право мне помогать? Ты ничего не знаешь о моей жизни. Просто считаешь, что можешь манипулировать людьми как заблагорассудится.

Она отпрыгнула от него, сжимаясь в комок, как еж перед хищником. Но похоже, колючки у нее были направлены не наружу, а внутрь, и кололи ее чувствительную душу.

— Почему ты так мне сопротивляешься? — спросил Анжело. — Что тебя такой сделало?

Натали зажмурилась:

— Нечего заниматься психоанализом, Анжело, или пытаться меня исправить. У меня все было хорошо, пока ты не вломился в мою жизнь.

— У тебя не все хорошо, — настаивал он. — А я хочу тебе помочь.

Она повернулась к нему спиной:

— Если хочешь усложнить свою жизнь, для этого не нужна именно я — любая сгодится.

— Но мне нужна ты! А я нужен тебе.

Натали показалось, что он пробил ее грудь, взял сердце в руку и сжал.

Она никогда не подходила Анжело. Почему он этого не видит? Неужели ей придется все объяснять?

— Ты заслуживаешь женщину, которая будет тебя любить. Я на это не способна.

— Не знаю, что заставляет тебя так думать, но это неправда. Ты умеешь любить, Натали. Ты любишь горячо, но держишь чувства под замком, чтобы их никто не увидел.

Натали сжала переносицу так сильно, что глаза заслезились.

— Я испортила столько жизней. — Она прерывисто вздохнула. — Я пыталась быть хорошей, но иногда этого недостаточно.

— Ты и есть хороший человек, — уверил ее Анжело. — Почему ты так самокритична?

Душевная боль, которая никогда не покидала Натали, охватила ее снова. Она носила ее в себе с семи лет, и с каждым годом бремя становилось только тяжелее. Вина лежала у нее на плечах, и не было надежды на избавление. Таково было ее наказание.