Обитель Синей Бороды - Вера Колочкова Страница 16

«Да нет, ерунда все это, – мысленно сказала себе еще раз Соня. – Ерунда. Бородатый анекдот на тему о подруге жены как самой хорошей любовнице – это не про них. По крайней мере, не должен быть про них. Это было бы уже слишком… Слишком смешно и нелепо».

Она тряхнула головой, будто выбросила из головы стыдно-подозрительные мысли. Не думать, не думать… Иначе с ума можно сойти. Не бывает так, чтобы столько всего – на одну голову! Нет, Ленка не такая. Они столько лет дружат…

Надо заняться чем-нибудь полезным. Пригоревшую кастрюльку отмыть, чаю себе сделать. Да, еще же надо для няньки что-нибудь на завтра приготовить! Так, что там у нас в холодильнике есть?.. Соня заглянула в холодильник. О, котлетки домашние, заботливыми руками Екатерины Васильевны слепленные… А на гарнир можно гречку. Для Николеньки детское питание в баночках-коробочках есть…

В хлопотах и мысли дурные ушли, и дело в руках спорилось. Соня выключила голубые язычки пламени под кастрюльками с готовой едой, распахнула окно, воровато прикурила сигарету. Да уж, видела бы ее сейчас Екатерина Васильевна – с сигаретой! На кухне!

Соня затянулась, выдохнула дым от первой затяжки. И сразу повело голову, и подсунула властная память картинку. Глупую, забытую и тем не менее… Смотри, смотри, вспоминай!

– …Ленк, познакомься, это Олег! Он тоже поступил, с нами учиться будет!

– Хм… А что, Сонь, это такой большой повод для радости? Сдрассьть, Олег, очень приятно…

Ленка наморщила носик, покосилась на Олега, дернула капризно плечом. Потом улыбнулась игриво-саркастически:

– И что это ты меня так внимательно рассматриваешь, как там тебя… Олег?

– Да ничего… Может, в кино, девчонки? Я приглашаю!

– Ах, в кино… А может, обойдешься? Пойдем, Сонь, у нас дела…

– Да чего ты, Ленк… Давай в кино…

– Пойдем, пойдем, я потом тебе все объясню!

И увела. И объяснила… Соня слушала Ленку и диву давалась – неужели все это правда, что она говорит?

– Тут понимаешь, Сонь, какая штука… Я давно этого парня заприметила, когда еще первый экзамен сдавали. Да и он все смотрел в мою сторону… А подойти, видать, не решился… Вот и придумал, идиот, именно таким дурацким способом со мной познакомиться! Через подружку! А ты… Ты сразу и поплыла-полетела… Даже неловко за тебя, ей-богу. Ну чего ты такая наивная, Сонь, прямо до самого не могу?

– Да? Ну, что ж… А он как? Нравится тебе?

– Да ничего так… Но согласись, не могу же я подругу подставой использовать!

– Ну да… Ты, конечно, в сто раз меня симпатичнее… Опять же одежка… Я, наверное, в своей старой юбке как чукча смотрюсь?..

– Да ладно, не парься. Подумаешь, проблема! Главное, мы поступили, Сонь!

– Ну да… Это главное, конечно.

Потом, когда с истинными симпатиями Олега все со временем выяснилось, Ленка на нее вдруг обиделась. И на Олега обиделась. Вела себя так, будто «эта парочка» страшно ее оскорбила. Правда, недолго обижалась, потом их дружба в прежнее русло вошла. Но осадок таки остался, выплывал ненароком из насмешливого словца, из брошенного косого взгляда. И на свадьбе Ленка сидела за столом надутая, потом напилась ни с того ни с сего…

Вроде бы мелочь, а неприятно вдруг вспомнилось. Будто холодный сквознячок внутри подул. Все, надо загасить этот сквознячок вместе с сигаретой! Не время сейчас о всяких глупостях вспоминать! Они с Ленкой подруги, и этим все сказано. Все! Лучше бы о больной свекрови думала! И о Николеньке…

Ночь, однако, выдалась от мыслей бессонной. Утром Соня глянула в зеркало в ванной – и сама себя испугалась. Взгляд затравленный, круги под глазами. Ничего, круги пудрой прикрыть можно. Как говорится, надо жить, надо исполнять свои обязанности. Через полчаса обещанная Ленкой нянька должна подъехать.

Соня открыла ей дверь – с проснувшимся Николенькой на руках. Вполне приятная женщина, не молодая и не старая. Правда, лицо простоватое, без признаков интеллекта, да с лица, как говорят, воды не пить…

– Здравствуйте… Вы от Лены, да? Вы няня? Заходите, пожалуйста! Это вот Николенька…

– Здравствуйте. Меня Любой зовут. Ай, какой ребеночек, какой хоро…

И застыла на полуслове, внимательно вглядевшись в Николеньку. На лице – смесь жалости и мгновенной испуганной отстраненности. И – поневоле шаг назад, к двери, только что рукой не махнула – чур меня, чур…

«Ох, да что же такое…» У Сони болезненно сжалось сердце. Когда она научится заранее готовить себя к этой первой людской эмоции, спасительный щит выставлять! И неважно, что эта эмоция длится всего секунду! Но для удара и одной секунды хватает.

– …Хороший какой. Николенька, значит? Славное имечко, славное… Дай-ка я тебя на ручки возьму… Ух ты, легонький, как пушиночка. Надолго уходите-то, мамаша?

– Я думаю, часам к трем с делами управлюсь…

– Так. Это что у нас получается, значит? С девяти до трех – шесть часов… Да помножить на двести рублей…

– Как – на двести? А Лена говорила – сто восемьдесят…

– Так она ж меня не предупредила, что ребеночек особенный! А на особенных и расценки выше, что ж делать?

– Да?.. Ну хорошо, я согласна, конечно же.

– Тогда денежки прошу вперед… Правило такое, уж извините.

– Да, конечно… – Соня суетливо завозилась, доставая из сумки кошелек. – Вы проходите, Люба, проходите! Вот деньги…

– А питание для ребеночка есть?

– Есть. Увидите там, в холодильнике… И сами обедайте, в кастрюльках котлеты с гречкой. Ну, я побежала? Опаздываю уже…

– Бегите, мамаша, бегите. Счастливенько вам.

Соня попятилась к двери, чувствуя, что улыбается униженно и в то же время подобострастно – впору самой себе пощечину дать за это трусливое подобострастие! Нет, никак ей не привыкнуть… Как ножом. Больно…

* * *

Господи, как же долго женщина-судья читает мотивировочную часть… Ну же, давай, поторапливайся, переходи к резолютивной! Хочется побыстрее мобильник включить – вдруг Олег звонил?

Ага, наконец-то. На основании изложенного, руководствуясь статьями… Все отлично, молодец. Спасибо тебе, прекрасная «ваша честь» в черной мантии. Можно вздохнуть свободно…

Соня выскочила в коридор, включила мобильник, глянула на дисплей – ни одного непринятого вызова… Да что ж это такое, неужели трудно позвонить?! Придется самой…

Гудки. Длинные, тревожные. Не слышит? Или опять телефон потерял? О, ответил…

– Олег! Ну что ж ты мне не звонишь? Я же сижу как на иголках! Что с мамой, как она?

То ли шипение в трубке, то ли всхлип. И будто шум какой-то, фоновый, посторонний. Скрип тормозов, что ли? Наконец сдавленный голос Олега:

– Мама умерла, Сонь.

– Как?! То есть… Как умерла, Олег? Когда?!