С первого взгляда - Шейла Бишоп Страница 15

– Вы не должны забывать, что она испытала тяжелое потрясение. Но она справится с этим.

– Надеюсь, он прав, – сказала позже Джун своему мужу. – Что мы будем делать, когда София начнет поправляться? Единственное, что она ясно говорит, так это то, что не хочет возвращаться в «Уотергейтс» и никогда больше не желает видеть Руфуса.

– Она говорит это только тебе и мне, – заметил Джо. – Она не сказала ни слова против Руфуса ни доктору, ни сестре Ламли. Думаю, у нее больше самообладания, чем можно было ожидать. Нам остается только ждать и уповать на Божью помощь.

Кроме Стива, Джо и Джун были единственными, кто догадывался, что произошло. После множества разговоров и предположений общее мнение сошлось на том, что Руфус – глупый мальчишка. Но поскольку он признавал свою вину и был так очевидно несчастен, все трое в высшей степени сочувствовали ему.

Взволнованные соседи и родственники звонили в дом пастора с расспросами, всячески выражали свое участие. Из Уайлтона приехал Виктор с охапкой роз и клубникой. Дядя Август привез для любимой племянницы свеженький триллер, которым зачитывалась вся Англия, и остался на два часа поспорить с менее любимым племянником о воскрешении из мертвых, как будто это, как раздраженно заметил после его ухода Джо, являлось единственной и самой главной заботой пастора. Самого Джо в настоящее время чрезвычайно беспокоили Руфус и София, которые, казалось, так и останутся жить в его доме. Руфус умолял, чтобы его допустили к жене, а когда ему в этом отказывали, приходил в отчаяние и мучительно каялся, мечась по кабинету кузена.

– Естественно, она не хочет меня видеть, бедная девочка! И я ее не виню. Когда я понял, что с ней сделал… Это слишком ужасно! Я не могу вынести даже мысли об этом. Только я не в состоянии перестать думать, и, уверен, она тоже не сумеет. О боже, я разрушил нашу жизнь! – Он мгновение постоял неподвижно, осунувшийся, изможденный и страшно несчастный молодой мужчина, совершенно потрясенный той ситуацией, в которую сам себя загнал, и снова нервно зашагал по старенькому ковру. – Я совсем не хотел, чтобы так случилось. Я не собирался надолго оставлять ее там, клянусь тебе. Я никогда не хотел причинить ей боль… но вдруг обнаружил, что вцепился руками в ее горло, и инстинкт заставил меня запереть ее в каком-нибудь безопасном месте, вне моей досягаемости… Для ее же блага!

– Ты сам-то в это веришь? – хмуро спросил Джо.

– Я не знаю, – прошептал Руфус. – Если честно, я думаю, что это правда, потому что я не мог желать зла Софии. Я люблю ее, как ты не понимаешь?

– Не понимаю, – сухо заявил пастор.

– Это все моя ревность! Я не могу с ней справиться. Я одержим мыслями о том, что София мне неверна. Бесполезно убеждать меня, что я просто идиот! Я не замечаю, что творю, пока не становится слишком поздно… Джо, скажи, со мной что-то не так? Я ненормальный?

– Нет, – резко ответил Джо. – Ты такой же нормальный, как и я. Не ищи себе глупых оправданий. Ты – собственник, и, возможно, не твоя в том вина.

Но тебе никогда не приходило в голову, что с этим нужно что-то делать? Ты позволяешь своей ревности терзать тебя, как человек с огромным флюсом, не желающий идти к дантисту. А отвратительные сцены, которые ты устраиваешь жене, – это своего рода самолечение, быстрый путь избавления от «зубной боли». Ты выплескиваешь на Софию свою злобу, тебе от этого становится легче – на время, – но ты даже не думаешь, какую боль причиняешь ей!

Джо испытал легкое раскаяние, увидев, как его кузен принимает обвинения, даже не пытаясь защищаться. Руфус лишь раз бросил на него удивленный взгляд и затем, казалось, смирился, осознал, сгорбился под грузом вины, ставшей еще тяжелее.

– Я не знаю, что делать, – вдруг произнес он испуганным шепотом. – Так не может продолжаться.

Джо просидел с кузеном полночи, пытаясь утешить его. Все было слишком сложно. Пастор боялся, как бы кто из детей не заметил, что Руфус никогда не поднимается наверх повидать Софию, и не разболтал об этом кому-нибудь из соседей. Но он был уверен, что его шурин, Майлз Ропер, уже сделал кое-какие выводы.

Майлз, антрополог, вернулся из Африки и сделал дом пастора своей штаб-квартирой, чтобы побыть с дочерью, воспитывающейся в семье его покойной жены. Умный и сдержанный, Майлз помалкивал и так подчеркнуто не проявлял любопытства к несчастью Софии, что было ясно: он считает все случившееся очень подозрительным.

Такое положение дел сохранялось в течение пяти дней. Когда София наконец начала вставать, Джо решил, что пора выступить перед ней в защиту Руфуса.

– Бесполезно. – Она сидела у окна, нервная и утомленная. – Я слишком часто слышала это и прежде.

– На сей раз, мне кажется, все будет по-другому. Руфус получил урок, которого не забудет. И он сильно потрясен. Если ты готова дать ему еще один шанс…

– Еще один шанс убить меня? Благодарю покорно!

– София, он не пытался тебя убить. Разумеется, он не должен был запирать тебя в пещере и не имеет ни малейшего оправдания. Но, уверяю тебя, он глубоко осознал свою вину. Он же вернулся за тобой, и только благодаря тому, что он бросился за Стивом Уэйтом, мы нашли тебя.

– Но сначала он пытался меня задушить. Полагаю, он не стал упоминать об этом?

– Упомянул. – Джо повторил то, что сказал ему Руфус, и, храбро встретив циничную усмешку Софии, добавил: – Думаю, вопреки всему, он отнюдь не жесток.

– Неужели, Джо?

София открыла портсигар, и Джо наклонился, чтобы дать ей прикурить. Внезапно он обнаружил, что смотрит на молодую женщину оценивающе, как представитель противоположного пола. Даже после тяжелого потрясения она не утратила своей красоты и гордости. Но более всего его тронул странный возбуждающий вызов во всем ее облике, свидетельство того, что она не согласна с ним. У этой девушки в характере есть нечто, понял Джо, что заставляет мужчин вроде Руфуса терять душевное равновесие, ей стоит лишь слегка подтолкнуть их. И все же пастор твердо верил, что она хорошая женщина, честная и любящая, совершенно не осознающая свою провокационную силу.

София глубоко затянулась табачным дымом.

– Я не вернусь к нему. Я не перестаю говорить это Джун, но она не обращает внимания. Вы и так были слишком добры ко мне, и мне не хотелось бы обременять вас своим присутствием. Я буду жить одна. А что до твоих увещеваний… Ты кузен Руфуса, не мой, и в любом случае у тебя есть профессиональная заинтересованность в сохранении брака. Ты думаешь, что люди, совершившие ошибку, должны нести за это наказание, пока один из них не умрет. Джо молчал.

– Забавная у тебя работа! – не унималась София. – Говорить несчастным, что это их обязанность – безропотно сносить то, что с тобой самим никогда не случалось. Должно быть, ты смотришь на них не без некоторого самодовольства, ведь сам ты счастлив в браке!

Джо почувствовал внезапную симпатию к Руфусу. Эта маленькая кошечка на самом деле умеет действовать на нервы… Но затем он вспомнил, через какое ужасное испытание она прошла, и то жалкое состояние, в котором ее отыскали. Как может кто-то ее винить?