Любовь с видом на парк - Линда Джонсон Страница 15

Машина быстро катила по трассе. В свете уже зажегшихся вечерних фонарей дорога казалась огромным питоном с блестевшей чешуей, так и норовившим проглотить свою жертву. Марина усмехнулась про себя: неожиданная ассоциация. Обычно в голову приходили более мирные мысли. Тем более, что Марина, чувствовавшая себя сытой и спокойной, ехала домой, не беспокоилась о том, что скажут родные, не имела причин волноваться о чем либо. А вот гляди ж ты: питон вместо дороги. Явно что-то не то было с Марининым воображением.

Работодатель, все так же с прямой спиной, напряженный, как палка, сидел впереди, не отрываясь от руля. Марина вспомнила, как он шел от кафе к машине. Будто на расстрел шагал, едва ли шаг не чеканил. Со стороны, наверное, напряжение не было заметно, особенно тем, кто его плохо знал. Но Марина была уверена, что расслабится работодатель только дома, когда окажется один. Теперь же, в присутствии посторонних, он тщательно контролировал каждый шаг, каждый жест.

«Посторонних, — устало хмыкнула про себя Марина, — я у него убираю больше полугода, а тоже считаюсь посторонней. Впрочем, как и члены его семьи».

Марина почему-то считала, что на этом свете нет никого, с кем работодатель мог бы вести себя расслабленно, не оглядываясь на сказанное или сделанное.

Вспомнив, что дома до завтрашнего дня есть будет нечего, кроме варенья и старого хлеба, Марина почувствовала поднимавшуюся в душе благодарность. Конечно, надо было бы поблагодарить работодателя за поздний обед и по совместительству ранний ужин, но Марина осознавала, что для него ее благодарность ничего не значит. Он и терпит-то ее рядом, как ту же пуговицу, которая сдавливает руку в манжете, но смотрится со стороны неплохо.

«Нет, — решила про себя Марина, — с моим воображением явно что-то неладное творится».

Мысли снова вернулись к работодателю. Несмотря на то, что его боялись все вокруг, Марина не ощущала страха к нему, как к человеку. И отвращения тоже из-за его уродства не ощущала. Вот его богатство и социальное положение — это да, это Марину страшило, и то, и другое. Она слабо представляла себе, как можно быть настолько богатым и при этом оставаться человечным. Впрочем, работодатель как раз и был человечным, по отношению к ней так точно.

«Почему? — первый раз за все время знакомства с ним вдруг задалась вопросом Марина. — Почему он со мной ведет себя нормально? Ну, относительно, конечно. Но и обед этот, и кофе… Да мало ли…»

Темнота уже накрыла город очередным черным покрывалом, когда Лео высадил Марину неподалеку от ее дома. Старые хрущевки смотрели на улицу унылыми темными окнами — далеко не все их жители успели добраться с работы или после отдыха домой.

Лео проследил, как тоненькая фигурка скрывается в подъезде, и поехал к себе, в пустую, но зато дорогую квартиру. Он мысленно усмехнулся, не скрывая перед самим собой горечи. Что толку в той дороговизне, когда он засыпает и просыпается все время один?

«Себя-то не обманывай, — мысленно проворчал он, выворачивая на одну из центральных улиц, — ты до зубовного скрежета хочешь сделать ее своей. Вот только зачем ей такой урод?»

В груди привычно заболело сердце. Последнее время оно частенько болело, стоило Лео заняться «самоанализом». Видимо, таким образом организм намекал хозяину, что не следует копаться в себе.

Лео мотнул головой, отгоняя и мысли, и проблемы, сосредоточился на дороге. Еще пара кварталов, и дом. Пустая квартира. Пустая комната. Пустая кровать. Можно было для красоты добавить «и пустая душа». Вот только душа у Лео не была пустой. Но эта «мелочь» никого не интересовала. Всем вокруг нужна была красота, внешняя. Ум, чувства, душа. Да зачем они. Главное — яркая, красочная картинка. А что внутри…

Очередной светофор, очередной квартал. Еще один.

Лео наконец-то добрался до дома, поставил машину на стоянку, поднялся к себе.

Квартира приветствовала его светом люстр.

«Вот так бы ещё и в душе что-нибудь зажечь», — с горечью подумал Лео.

Несколько часов, проведенные рядом с Мариной, дали результат, обратный ожидаемому. Теперь Лео не хотелось ее никуда отпускать, никогда, ни за что на свете.

«Рабовладелец нашелся», — с этой мыслью Лео пошел в душ, надеясь смыть не только грязь и пот, но и съедавшую его тоску.

Ночью ему впервые приснилась Марина. Ему, изголодавшемуся по недоступной женской ласке, не покупной, настоящей, идущей от души, привиделось ее голое тело на постели рядом. Марина улыбалась и призывно тянула к нему руки, приглашая заключить ее в объятия. Он проснулся в мокрой постели, угрюмый, злой, больше, чем обычно, обиженный на несправедливую судьбу.