Мятежное сердце - Пенелопа Уорд Страница 15

— Мы с твоей мамой всегда соревновались. И я всегда побеждал, — повернувшись к Оуэну, похвастался я. — Знаешь почему?

— Почему? — расплылся в наивной улыбке парнишка.

— Потому что мальчишки едут на Венеру, чтобы стать еще умнее, а девчонки на Юпитер, чтоб еще сильней тупить там.

Оуэну эта мысль очень даже понравилась, а Бет закатила глаза.

— Не слушай, что говорит Хит, малыш. Он даже не помнит старую пословицу: девчонки едут на Венеру, чтобы стать еще умнее, а мальчишки на Юпитер, чтоб еще сильней тупить там.

— Помнишь, как ты заставил меня съесть муравья и мертвую бабочку? — Она прищурилась и посмотрела на меня. Я расхохотался. Совсем забыл, что поедание жучка было нашим призом за победу. Победитель выбирал жука, а проигравший должен был его слопать. Бет была так уверена в своем новом расчудесном велике, что удвоила ставку.

— Мама ела жуков?! Она даже рыбу ест только разделанную: чтобы не видеть голову, глаза и кишки.

— Твоя мама была настоящим сорванцом. Она могла залезть на дерево, скатиться со скалы, кидала лассо круче, чем парни. Кроме меня, разумеется. — Я подмигнул Оуэну.

Бет натянула шлем.

— Проигравшие едят ТРЕХ жуков. Осторожнее, Рашмор: для поедания жуков в Аризоне требуются нож и вилка.

И прежде чем я смог возразить, она нажала на газ и скрылась из вида.

— Не боишься залезть в эту штуку, парень? — Я кивнул в сторону квадроцикла.

— Черт возьми, нет! Давай надерем маме задницу!

— Вы жульничали.

Я покосился на подельника.

— Чтобы жульничать, надо было сначала договориться о правилах, верно, брат?

Оуэн расплылся в такой широкой улыбке, что можно было сосчитать все зубы в его крошечной пасти.

— Не слышал, чтобы мама говорила о каких-то правилах.

— Вас двое… — Бет погрозила пальцем, — это было низко.

После того как Бет сорвалась с места, нам с Оуэном было ее явно не догнать. Поэтому мы разработали план. Рискованный, надо сказать. Мы остановили квадроцикл, Оуэн спрыгнул с него и стал кататься по земле, притворяясь больным. Парнишка родился настоящим актером, так натурально он орал, держась за живот. Бет заметила и вернулась проверить, что случилось с ребенком. Когда она сошла на землю и направилась к нам, Оуэн быстро запрыгнул в «седло», крепко ухватился за меня, и мы газанули. Бет осталась стоять, кашляя в клубящемся за нами облаке пыли.

Я поднял руку, чтобы напарник протянул мне пятерню, и сказал:

— Что я говорил? Девчонки едут на Юпитер, чтоб еще сильней…

— …Тупить там. — Он с силой шлепнул меня по ладони.

— Не собираюсь есть жука, обманщики, — заявила Бет.

— Разумеется, нет, — осклабился я, — ты собираешься съесть трех, разве не помнишь?

Оуэн заснул почти сразу после того, как мы погрузились в машину, чтобы вернуться в Скотсдейл. Несколько часов мы провели, бродя по Красным скалам, а потом поднялись по тропе на Соборный утес ради потрясающего вида. Я бы и сам вздремнул, но надо было еще рулить два с половиной часа.

— Благодарю за сегодняшний день. Не припомню, когда в последний раз мы с Оуэном так веселились.

— Тебе спасибо. Подарила мне весь свой день.

Бет быстро взглянула на заднее сиденье и понизила голос.

— Ты ему явно понравился. С тех пор как мы с Томом развелись, малышу стало сложно общаться с мужчинами. Год перед расставанием был нелегким, мы скандалили, а у Тома глотка луженая. Вот Оуэн и пугался.

Мельком взглянув на нее, я опять стал смотреть на дорогу.

— Жаль, что вам обоим пришлось через это пройти. Но он потрясающий малыш. Никогда бы не подумал, что у него проблемы с общением. Он такой открытый…

— С тобой каждый раскроется. — Бет улыбнулась.

В данный момент эти слова были как никогда далеки от правды.

— Расскажи об этом моему персоналу. Слышал, большинство сотрудников при моем виде слегка трясутся.

— Зачем им тебя бояться? — расхохоталась подружка.

— Может, иногда немного капризничаю…

— Должно быть, эту часть своей натуры ты оставил в Нью-Йорке. Никаких «капризных штанишек» я сегодня не заметила.

— Капризных штанишек? — Я выгнул бровь дугой.

— Извини. Учу третью ступень, сейчас у меня шестилетки. Бо́льшую часть времени использую лексикон, рассчитанный на детишек младше десяти. Уже и не вспомню, когда последний раз зависала со взрослыми. Весь круг общения — семья и коллеги по работе.

— Как так?

— Большинство моих друзей женаты, а с немногими, ведущими холостой образ жизни, встречаться пока не хочу. Они все время где-то шляются, а я не готова к такому времяпрепровождению.

Я понимающе кивнул. Самому интересно, куда денусь, если все между мной и Джией закончится. Как смогу вернуться в прежнюю жизнь? Путаться с другими женщинами? Эта идея скорее мучила, чем манила. А подумать, что Джиа вернется к прошлому, я и вовсе не мог без дрожи.

— Да, это должно быть тяжеловато.

— Что самое печальное, по мужчине, который может отремонтировать дом, я скучаю больше, чем по сексу. Может, в будущем зарегистрируюсь на каком-нибудь сайте знакомств и на вопрос, что ищу в мужчине, запощу список ремонтных работ. Как думаешь, сработает? Одинокая двадцатидевятилетняя мамаша очаровательного шестилетнего мальчика ищет мужчину с навыками плотника, электрика и сантехника.

Бет рассмеялась.

— Думаешь, кто-нибудь откликнется?

Оглядев ее с головы до ног, я ответил:

— Подобающий наряд с небольшим декольте — и желающие найдутся, даже если напишешь, что собираешься их кастрировать.

— Горькая правда… — Она встряхнула головой.

Всю дорогу мы болтали, большей частью вспоминая забавные истории, связанные с ее отцом. Здесь, за разговорами о Пэте, я воочию осознал, как коротка наша жизнь. И каким же дерьмом я оказался, позволив себе забыть человека, который был так важен для меня. Мы подъехали к тротуару и припарковались.

— Бет, послушай, я очень виноват, что потерял связь с твоим отцом. Да и с тобой мы переписывались эсэмэсками несколько раз в году. Последние десять лет жизни я никак не показывал Пэту, как он важен для меня.

Бет грустно улыбнулась.

— Не думай, что папа не понимал этого. Хотя ты и не талдычил о своей любви каждые пять минут. Но он знал. Я уверена.

До меня дошло, что это Бет утешает меня, а не наоборот.

— Прости, я дурак. Должен был не грузить тебя своими сожалениями, а слушать, помогать почувствовать себя лучше.