Мачо из виртуальных грез - Кейт Харди Страница 14

— Пробки уцелели?

— Пока все в порядке, но проверить проводку все равно придется.

В этот раз он не стал предлагать ей своих электриков, и она отчасти испытала облегчение оттого, что он принял к сведению ее слова, но в то же время ее разочаровало, что он так быстро отступился. Все это было смешно и противоречило одно другому. Она не хотела быть чем‑то обязанной Габриэлю Хантеру. Но ей так не хватало ее друга Кларенса!

— Так мы идем смотреть на потолок? — спросил он.

В прежнем танцевальном зале он установил стремянку у стены.

— Вы собираетесь держать ее для меня? — спросила она.

— А вы знаете, на что именно смотреть?

— Нет, но это мой потолок. — И она хотела взглянуть на него первой!

Он усмехнулся, словно прочитал ее мысли.

— Да, конечно, мэм. Вы полезете первой и посмотрите первой. — И он снял фотоаппарат, висевший у него на шее, и протянул ей. — Если хотите, можете сделать снимки.

Она отметила, что фотоаппарат был весьма дорогой.

— Вы доверяете его мне?

— Да. А что?

Он не был таким подозрительным и мелочным, как она, и Николь стало неловко за себя.

— Спасибо, — сказала она, повесила ремешок фотоаппарата на шею, чтобы высвободить руки, и полезла по стремянке. Но, поднявшись к потолку, Николь так и не смогла определить, штукатурка это или штампованная жесть. Она добросовестно сделала несколько фотографий и спустилась вниз.

Габриэль просмотрел их на экране с задней стороны фотоаппарата.

— Ну как, можете сказать, штукатурка это или что? — спросила она.

Но он покачал головой:

— Вы не против, если я тоже залезу и взгляну?

— Лезьте. А я подержу.

Когда он поднялся наверх, Николь невольно залюбовалась его бедрами, обтянутыми линялыми джинсами. Она подавила неожиданно и так некстати шевельнувшееся желание и крепче схватилась за стремянку.

— Это в самом деле штампованная жесть! — оживленно произнес Габриэль, спустившись вниз. — Она была очень популярна в начале прошлого века в Америке, потому что представляла более дешевую замену штукатурке, к тому же она легче и огнеупорна. Наверное, потому, ее и использовали здесь, чтобы потолок сделать невоспламеняемым. Если краска осталась первоначальная, она, скорее всего, свинцовая, и вам надо быть осторожнее и пригласить опытного специалиста, который сумеет все отреставрировать.

— Вам приходилось сталкиваться с чем‑то подобным?

Он кивнул:

— Года три‑четыре назад мы реконструировали отель, в котором были жестяные потолки и жестяная обшивка стен. Первым делом пришлось, по соображениям безопасности, снять старую краску, чтобы избавиться от свинца, затем нанести защитное покрытие, устранить повреждения, а потом уже заново покрасить. — Он помедлил. — Обычно панели красят в белый цвет, но здесь на звездах сохранились остатки золотой краски.

Николь мечтательно посмотрела на потолок:

— Мне он представляется синим, с золотыми звездами.

— А с таким полом комната в самом деле идеально подходит для танцевального зала. Сейчас бальные танцы снова в моде. Вы могли бы снова устроить здесь курзал, как когда‑то, только по современным стандартам.

В его словах определенно был смысл.

— Да, может быть. — Она продолжала, глядя вверх: — Здесь, в этом здании, смешано сразу несколько архитектурных стилей, начиная от эдвардианского и до слегка обветшавших семидесятых. Ужасно жаль, что не существует цветных фотографий, чтобы знать, как выглядела первоначальная отделка.

— Но цветные фотографии могли и остаться. — Он достал телефон. Поискав несколько минут, он протянул телефон Николь. — Так я и думал. На сайте говорится, что цветные фото делали уже в девятнадцатом веке.

— Но их же, конечно, раскрашивали вручную, а не печатали сразу в цветном виде, — заметила Николь.

— Смотрите, по краям этого снимка видны три разных слоя краски. — Они вместе склонились над экраном. — Да, техника была крайне трудоемкой.

— И дорогостоящей. Наверное, ею пользовались только для дорогих печатных изданий, но я думаю, что кто‑то состоятельный мог заниматься этим просто как хобби. Интересно, а курзал тогда фотографировали?

— Возможно, что‑то отыщется в местном архиве, — предположил он. — Фотографии или, может, рисунки столетней давности.

Они посмотрели друг на друга, и Николь подумала: а он ведь, похоже, тоже увлекся этим! Но все‑таки, кто перед ней — Кларенс или Габриэль?

А пока она не будет уверена, она не решится поверить ему.

— Как знать, — сдержанно произнесла она.

Он, должно быть, почувствовал ее настороженность и сказал:

— Мы имеем то, что имеем. Не стану вам мешать. Увидимся в семь.

— Хорошо.

Только дома Николь вдруг вспомнила, что он не сказал ей, куда они пойдут, и теперь она не знала, как одеться — попроще или понаряднее.

Стоя под душем, она размышляла об этом. Если надеть джинсы, то в дорогом ресторане она почувствует себя белой вороной. Но если она нарядится, то в обычном бистро тоже будет чувствовать себя не в своей тарелке.

Маленькое черное платье, вот что годится для каждого случая, решила наконец она. И туфли на высоких каблуках, для самоутверждения.