Испепеляющая страсть - Кейси Майклз Страница 14

— Что ж, — прокомментировал Кевин, — Шекспиру нечего опасаться конкуренции. Мой дедушка оказал миру большую услугу, не став поэтом. Но что все это значит — здесь должно быть зашифровано какое-то послание?

Джилли поднялась со своего места и взяла пергамент из рук Кевина — он не сделал попытки его удержать. Она пересекла комнату, читая и перечитывая загадку, наконец, остановилась и обратилась к мужчинам:

— Девушка, к которой обращена загадка, — это я, вы согласны? Все остальное — сущая бессмыслица, еще одно доказательство того, что у старика помутился разум.

Левая бровь Кевина слегка приподнялась.

— Я знаю, что этот человек обрек тебя на бедность, Джилли, но помни — он был твоим отцом.

— Правда? — возразила Джилли, уперев руки в бока. — Чего ты хочешь от меня — слез или изъявлений благодарности за то, что он наконец соизволил признать меня? И каким же образом он это сделал, а? Вынудив меня вступить в брак против моей воли, а потом повесив у меня перед носом эту загадку, как морковку перед мордой ослика!

Она откинула назад свою рыжую шевелюру и расхохоталась:

— Ха! И они еще называют меня отродьем!

— Ну-ну, детка, — сочувственно произнес Кевин, в то время как Муттер пытался стать невидимым, вжавшись в кресло. — Мы всего лишь пытаемся стать сильнее обстоятельств. Дай-ка мне загадку.

Она подала ему пергамент с таким видом, будто до смерти рада от него избавиться, и процокала каблуками к ближайшему креслу, в которое и опустилась, даже не пытаясь сделать это изящно.

Кевин откладывал начало своей речи, потягивая бренди и перечитывая загадку снова и снова, затем он сообщил Муттеру о том, что, по его мнению, стихи действительно адресованы Джилли.

— Обратите внимание, что слово Fortune написано с большой буквы — как будто это фамилия, которую он дал своей дочери вместо девичьей фамилии ее матери.

— Целый год прошел, прежде чем ее рождение вообще было зарегистрировано, так как граф запретил кому-либо посещать Холл, даже местному священнику, а когда наконец ему разрешили сделать запись в церковной книге, эта фамилия была единственной, на которую согласился граф, — Муттер печально покачал головой. — Создается такое впечатление, что уже тогда он имел определенный план относительно ее будущего — как еще можно объяснить его завещание?

— Или его отвращением и даже ненавистью ко мне, отдаленному родственнику, которому предстояло унаследовать все, что по праву должно было принадлежать его сыну.

— Какому сыну? — фыркнула Джилли. — Беспутному пьянице, которого проткнул ножом обманутый муж, ставший по его вине рогоносцем, или моему брату, который не сделал и вздоха? Он не любил ни того, ни другого, вот что я вам скажу. Он просто хотел иметь наследника по крови. Если бы я родилась мальчиком, любезный мой Кевин, ты бы и по сей день скрывался от кредиторов и обманывал судебных приставов.

Джилли была права, и Кевин знал это. Но сознание того, что все они стали жертвами обстоятельств, мало что давало для разрешения загадки. Все, что оно могло, — это напомнить Джилли о ее злоключениях, а ему — о его обязательствах. Ни к кому в особенности не обращаясь, он предположил:

— Не мог ли он доверить секрет разгадки своей сестре, как вы думаете?

Джилли захлопала ладонями по коленям от восторга.

— А если и да, дурья твоя башка? В доме больше сотни часов, а я не могу добиться у этой придурочной, который час.

Ее речь запестрела просторечиями, что происходило с нею всегда, когда она волновалась.