Запах лаванды - Дженнифер Грин Страница 14

— Мне не нужна посторонняя помощь не потому, что я горда или мне нравится страдать и вызывать в окружающих сочувствие. Это не так, — с серьезным лицом четко проговорила Камилла, оставив свой недавний насмешливый тон, так задевавший Пита. — Я не хочу зависеть от посторонней помощи. Я обязана самостоятельно взять свою жизнь в собственные руки. Должна быть уверена, что устою, если вновь останусь одна. В конце концов, я не вынесу второй потери, даже если она и не будет столь трагической. Я хочу почувствовать силу, которую от меня отняли эти варвары.

— Силу? — удивленно переспросил Пит.

— Да, силу, — подтвердила Камилла. — Ты знаешь моих родителей, Пит. Тебе известен, их взгляд на вещи. Они с раннего детства внушали мне, что я хозяйка своей судьбы. Не жертва изменчивых обстоятельств или трусливый конформист. Я — обладатель доброй воли и просто обязана осуществлять ее в жизни. И я верила в это… Я и теперь верю. Но когда на твоих глазах на ночной улице убивают самого близкого человека, избивают тебя до полусмерти, кромсают твою судьбу ради пары сотен долларов в твоем бумажнике, то ты не имеешь в этот момент возможности мыслить глобальными категориями добра и зла. Ты взываешь о возмездии, которое судебная система превращает в фарс. И ты можешь почувствовать только собственное одиночество. Даже не тоску, не боль потери, не скорбь, не гнев и не злость — эти чувства очень быстро истощаются, если слишком часто к ним обращаться. Ты чувствуешь одиночество, всеобъемлющее, безысходное одиночество. Это как плот посреди океана. И ты понимаешь, что это самое честное, что могло с тобой произойти. А все остальное — обман, слепая удача, не более того.

— Что ты хочешь этим сказать?

— То, что у меня нет причин жаловаться или страдать. Жизнь показала мне свой оскал. Но я осталась жива.

— То есть ты смирилась?

— Если ты думаешь, что я с утра до вечера задаюсь этим вопросом, ты ошибаешься. Я знаю лишь то, что нет способов вернуть Роберта к жизни.

Пит неподвижно стоял напротив Камиллы, не представляя, что еще сказать. Он догадывался, что она и не нуждается в его мнении и оценках. Пит не пытался ставить себя на ее место. Он догадывался, что ее утрата серьезнее его утраты вовсе не потому, что Дэбби жива, а Роберта больше нет. Он осуждал поступок Дэбби, потому что был уже далек от всяких пылких чувств по отношению к ней. Просто он был кровно обижен за брошенных ею сыновей и недоумевал, как мать могла совершить такое.

Случай же Камиллы был совершенно иного толка. Она и Роберт сроднились друг с другом. Их союз являл редкостный случай абсолютного единения любящих людей. Тем тяжелее Камилле было остаться одной. Ее налаженный быт, ее кажущееся благополучие не позволили ей переключиться с переживания своего горя на решение текущих житейских проблем. Камилла действительно осталась одна в совершеннейшей пустоте, как плот посреди океана, и тем хуже для нее был этот штиль… В шторм она бы смогла мобилизоваться, крепко вцепившись в свой утлый плот, подумал Пит Макдугл, и робкая надежда забрезжила в его сердце.

В итоге двое взрослых людей сочли разумным пожелать друг другу доброй ночи и разойтись, словно не было этого напряженного диалога.

Киллер, дожидавшийся ее под развесистым канадским кленом, зашелся лаем от нетерпения.

— Заткнись, безголовый чурбан! — резко осадила его Камилла, но тотчас устыдилась своей невоздержанности, разглядев во взгляде овчарки детскую трогательную обиду. — К чему поднимать такой шум? Это всего лишь я, — нежно проговорила она, потрепав пса за ухом.

Она попыталась снять с его шеи старый кожаный ошейник и поменять его на специальный, против блох. Собака яростно воспротивилась, и Камилла приложила усилия, чтобы заговорить беспокойство Киллера.

— Знаю, знаю. Ты не признаешь цепи. Тебе нравится свобода. И ты не намерен от нее отказываться ради чего бы то ни было. Тебе и не придется. Это другое… Но если ты действительно хочешь жить со мной, если у тебя есть такое желание… нам обоим придется пойти на некоторые компромиссы. Я буду вести тебя за поводок всякий раз, выходя с тобой на прогулку. Я не хочу отвечать за твои сумасбродства перед законом. Мы будем гулять культурно. И тебе придется принять это условие. В противном случае можешь больше не приходить на мой порог… Ну так что? Уходишь или остаешься?

Камилла внимательно смотрела на пса. Он так же внимательно смотрел на Камиллу.

— Хочу, чтобы между нами все было честно. Я не люблю тебя, я не доверяю тебе. Не я выбрала тебя. И единственное, о чем я тебя прошу, — это послушание. Тогда мы сможем ужиться. Я понятно изъясняюсь? — холодно спросила она Киллера.

Он провел мордой по ее ноге.

— Теперь, когда роли распределены, можно начинать репетиции, — подытожила Камилла и пристегнула к его ошейнику поводок.

Она легонько потянула за поводок, направляя Киллера к калитке. Киллер подчинялся без особого энтузиазма. Они вышли за городскую черту, и когда перед их глазами простерлись голубоватые холмы, Камилла отстегнула поводок от ошейника, и обрадованный этим Киллер понесся, не разбирая пути, вверх и вниз по холмам. После каждого виража он подлетал к Камилле с торжествующим лаем, утыкался мордой в ее ногу, ловил мокрым носом ладонь или невзначай задевал хвостом и вновь срывался вперед вверх и вниз. Кто знает, так ли бы он ценил свободу, не пройдись до холмов на поводке, подумала женщина.

Но Киллер ценил свободу больше, чем она могла представить. Его детство, проведенное в клетке у местного живодера, оставило глубокий отпечаток на всей его собачьей натуре. Носясь с радостным лаем по холмам, он демонстрировал своей хозяйке, как ценит то, что она ему дает. Таков был его способ общения с человеком, которого он сам выбрал и в котором боялся разочароваться.

Преодолев пару холмов, Камилла завидела силуэт мужчины возле своего лавандового поля. Киллер бросился к этому силуэту и уже в считанные секунды был возле него и энергично вился вокруг. Камилле потребовалось больше времени, чтобы оказаться там же.

— Дэрби, прекрати, пожалуйста! Ты меня с ног собьешь, — упрашивал его, хохоча, Пит Макдугл.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Камилла соседа, подойдя поближе.

— Жду тебя, — бодро ответил тот.

— Могу я спросить, для чего я тебе понадобилась? — надменно поинтересовалась женщина.

— Я не мог не думать о нашем последнем разговоре…

— Очень информативная реплика, — иронически заметила Камилла. — Значит, ты не мог не думать о нашем последнем разговоре… И?..

— Я анализировал… Видишь ли, я считал, что ты пребываешь в состоянии вроде посттравматического шока. Но, поговорив с тобой вчера, я понял, что ты ясно сознаешь свое положение и… — Пит Макдугл, запнулся, соображая, как бы поделикатнее сформулировать свою мысль.

— И? — ехидно сощурив глаза, вновь переспросила его Камилла.

— Ты знаешь, как из этого состояния выбираться, — выпалил Пит.

Камилла больше не улыбалась.