Карусель - Белва Плейн Страница 14

— А как выглядит врач?

— Это трудно сказать. Наверное, все дело в манере держать себя. Но мне он понравился, а тебе?

— Мне тоже. Я был в этом уверен. У этого человека солидная репутация, хотя он не стар, и он внушает доверие. Он обладает здравым смыслом, не паникер. Мы доберемся до сути дела, Салли. С Тиной все будет хорошо.

Теперь, сидя напротив доктора Вандеруотера за большим столом красного дерева, Салли вспомнила эти слова. На столе, в красивой кожаной рамке, стояла фотография четверых бодрых ребятишек врача, с такими же темными, как у их отца, волосами. Он был отцом. Это означало практическое знание вопроса вдобавок к дюжине сертификатов и дипломов, висевших на стене. Все это успокаивало, как и его непринужденные манеры.

— Как на этой неделе Тина?

— Неделя прошла очень хорошо.

— Прекрасно. Она милая девочка. Мы с женой часто думаем, каково это — иметь в доме девочку, — сказал он, с любовью глядя на фотографию. — Значит, вы считаете, что у нее наблюдается некоторое улучшение?

В самом этом слове — «улучшение» — содержался заряд бодрости. Но, желая быть точной, Салли добавила:

— В прошлое воскресенье произошла ужасная сцена, когда к нам пришли друзья посмотреть на Сюзанну. Я держала ее на руках, и, естественно, все собрались вокруг, разговаривая с ней, как люди разговаривают с младенцем. Потом кто-то очень вовремя вспомнил о Тине и сказал ей какие-то приятные слова, она не ответила, начала плакать, кричать, а когда один почтенный джентльмен погладил ее по голове, она пнула его по ноге. Все это было так неловко… Но не слишком, как я полагаю, необычно?

Врач кивнул:

— Да, не слишком необычно. Очевидно, что Тина — легко возбудимый ребенок, ее реакции иногда крайние: либо очень позитивные, либо очень негативные. Но с другой стороны, когда мы смотрим на взрослых, то видим у многих из них то же самое. Видим самые разные проявления темперамента, не так ли?

— Вы хотите сказать, что Тина будет такой, когда вырастет?

— В каком-то смысле — да, но она, разумеется, не останется на уровне развития пятилетнего ребенка. Я считаю, что вряд ли она когда-нибудь превратится во флегматичную особу, но в этом нет ничего плохого. Сейчас у нее временное состояние высокой тревожности, ей брошен вызов. Она считает, что появившийся младенец узурпировал ее место в семье. Таким образом, нам придется научить Тину принимать эту ситуацию, направить ее на путь реальности и понимания того, что ее места никто не занимал, что место есть и для нее, и для малышки. Это потребует времени.

— Длительного времени?

— Миссис Грей, у меня нет магического кристалла. Психотерапевт не хирург-ортопед, когда после операции вы либо встаете на ноги, либо не можете этого сделать. Но я уверен, что вы достаточно информированы о соперничестве детей в семье, в любом случае вам не нужны мои дальнейшие объяснения.

Теперь Салли смогла слегка улыбнуться:

— Тогда мой муж был прав. Должна вам сказать, что он не очень-то поверил в первый диагноз. Мой муж верит в здравый смысл.

Доктор Вандеруотер улыбнулся в ответ и сказал слегка укоризненно:

— Здравый смысл, к сожалению, чаще несет в себе здравие, чем смысл. Однако что касается Тины, я готов согласиться с вашим мужем. Разумеется, я не знаю, кто поставил первый диагноз, и не хочу знать. Но после двенадцати встреч с Тиной я не вижу никаких подтверждений ему. Честно говоря, миссис Грей, меня тревожит, когда в нашей профессии я сталкиваюсь с предвзятостью. Не то чтобы мы достигли таких уж больших успехов в распознавании тех зол, которые обычно скрывают и отрицают, но иногда нас бросает в другую крайность. Мы говорим, ожидаем, что над ребенком было совершено насилие, когда на самом деле ничего подобного не произошло, раскручиваем «воспоминания» о том, что было тридцать лет назад… о том, чего не было. Так порой неправильно применяется очень полезная концепция.

Салли готова была смеяться и плакать одновременно.

— Я чувствую, — произнесла она, — я чувствую неописуемое облегчение. Вы подарили мне сто лет жизни… — Ей пришлось вытереть глаза. — Всю весну мне казалось, что я несу на плечах тонну свинца. Я не могла понять, как возможен такой ужас. Тина очень хорошо знает, в каких местах к ее телу никто не должен прикасаться. Нет. Я не могла понять.

— Теперь вы можете снять этот груз со своих плеч и с плеч вашего мужа тоже, — мягко сказал врач. — Возвращайтесь домой и живите с надеждой, живите обычной жизнью.

— Вы по-прежнему хотите встречаться с Тиной, доктор?

— Да, конечно. Привозите ее ко мне раз в неделю.

— А моя поездка? Меня попросили слетать в Мексику, чтобы написать статью о рабочих-мигрантах. Как вы думаете, мне еще стоит отложить ее?

— Да, на некоторое время. Оставайтесь дома, но не забрасывайте свою работу совсем. Вы хорошая мать, миссис Грей.

Уходя, Салли думала о том, как этот день отличается от того мартовского дня, когда она покидала кабинет доктора Лайл. Этот врач был человеком, которому все по плечу, как охарактеризовал его Дэн. Поскольку Салли сама были таким человеком, ей нравилось это чувство уверенности. Оно было здоровым и придавало сил. Возвращаясь домой, Салли за рулем всю дорогу подпевала радио.

— Ну, Тина, вот она! — воскликнул Клайв. Из конюшни вывели маленького пони — цвета какао, с кремовыми пятнами. — Вчера только прибыла из Пенсильвании, долгий путь проделала. Ну разве она не красавица? Что скажешь, Тина? Как она тебе? — Он едва мог сдержать свое возбуждение и удовольствие, хвастаясь таким великолепным подарком.

Глаза девочки округлились до невозможности, сравнявшись по размеру, подумала Салли, с глазами пони.

— Может, ты думала, что я забыл о своем обещании? — спросил Клайв, не дождавшись ответа. — Да? Ты так думала?

Все еще держа Клайва за руку, Тина помотала головой.

— Нет, конечно, не думала. Ты знала, что я не забыл. Но мне нужно было найти для тебя подходящего пони. Идем, возьми сахара и кусочек яблока, чтобы покормить ее. Тогда она поймет, что принадлежит тебе. Идем же, Тина.

— Давай, — подбодрил ее Дэн. — Ты же много раз ездила на пони раньше. Посмотри, какая она милая! Вот, возьми яблоко и поднеси к ее губам, — проинструктировал Дэн, беря Тину за руку. — Смотри на меня. Попробуй, какой у нее мягкий нос.

— Он влажный.

— Правильно. Так и должно быть.

Маленькая ручка потянулась вперед и отдернулась.

— У нее такой странный язык.

— Шершавый. Такой вот у нее язык.

Лошадка дотянулась до опущенной руки Тины, ткнулась в нее и внезапно схватила кусок яблока, так быстро и так неожиданно, что Тина даже вскрикнула от удовольствия:

— Смотрите, что она делает! Я ей понравилась. Она хочет, чтобы я ее покормила.

На мгновение сердце Салли дрогнуло. Знакомая, настоящая Тина вернулась — ушел этот постоянный вызов всем и вся, — Тина, быстро загорающаяся энтузиазмом, живая, смелая. И по взгляду Дэна Салли поняла, что и он тоже это увидел.