Свет первой любви - Мэри Бэлоу Страница 14

– Он не напал бы на вас, – в поле ее зрения появились высокие черные сапоги и полы пальто, – без моей команды.

Майра подняла глаза. Он стоял чуть поодаль, заложив руки за спину. И тоже был совершенно один, как и она.

– Без вашей команды? – спросила она. – А если бы вы скомандовали, он разорвал бы меня на куски?

– Он не позволил бы вам напасть на меня, – ответил граф; легкая улыбка придавала ему еще более надменный вид, чем обычно.

– Значит, я должна быть благодарной за то, что ваш пес так хорошо воспитан. Иначе он мог бы сначала наброситься на меня, а потом прислушаться к вашей команде?

– В таком случае он не приехал бы сюда из Испании, – сказал граф. – Я совершил ошибку, покормив его там как-то раз, когда он бродил с целой сворой бездомных собак. После этого он стал проявлять ко мне весьма лестную привязанность. И я оставил его у себя на определенных условиях: он никогда не должен бросаться на человека без моего разрешения. Но Нельсон не раз спасал мне жизнь.

– Не могу подумать без содрогания, – заметила Майра, – что сталось с теми, от кого он спасал вас.

– Я не стал бы рассказывать вам об этом, даже если бы вы попросили. Вы не захотели бы слушать.

Майра злилась на свой парализующий страх и на то, что граф оказался свидетелем этого страха.

– И вы считаете правильным, милорд, позволять такому зверю, закаленному в битвах, бегать на свободе среди ничего не подозревающих людей?

– Что вы, мисс Хейз! – отозвался граф, и в голосе его послышались нотки раздражения. – Среди людей есть множество таких вот, закаленных в битвах, как вы выразились. И многие из этих людей забыты страной, за честь и свободу которой они прошли через ад. К счастью, они, как правило, знают кое-что о дисциплине и о необходимости подчиняться командам, совсем как Нельсон.

Нельсон решил, что просидел на месте достаточно долго. Он подошел к Майре и ткнулся носом в ее руку, обтянутую перчаткой.

– Вы по-прежнему боитесь собак, Майра? – спросил граф Хэверфорд, когда она отдернула руку. – Даже если они подходят к вам, чтобы попросить прощения и подружиться?

– Нет, конечно, нет!

Она потрепала пса по голове и почувствовала, что ужасно гордится собой. В детстве у Кеннета всегда были собаки. И Майра каждый раз съеживалась от страха, завидев их, хотя, как ей помнилось, одна из них была дружелюбной маленькой собачонкой, любившей прыгать на нее и лизать лицо.

Нельсон посмотрел на нее своими умными глазами и снова ткнулся носом ей в руку, требуя, чтобы его еще раз потрепали по голове. Майра осторожно погладила его. Она была смущена и скованна. Ей хотелось уйти. Может быть, пожелать графу всего доброго и удалиться? Наверное, все же нужно сказать что-нибудь о погоде, подумала она, когда молчание слишком уж затянулось. Но теперь замечание по поводу погоды звучало бы странно. Ну зачем она поддалась искушению и спустилась к берегу?

– Почему вы гуляете здесь в одиночестве, Майра? – спросил граф.

Все ее смущение как рукой сняло. Она с вызовом посмотрела на графа. Ей вполне хватает сэра Эдвина, непрестанно напоминающего, как должна вести себя леди. Ее заставили ехать в закрытой карете. К тому же закутали в плед и положили к ногам горячий кирпич. Да еще и отправили с ней горничную…

– Гуляю одна, потому что мне так правится, – ответила Майра. – А почему вы, милорд, гуляете здесь в одиночестве?

– Потому что у меня полон дом гостей, которых нужно развлекать, – ответил граф. – И потому что сегодня рождественские празднества начались всерьез, а я, наученный опытом, уже знаю: в течение ближайшей недели или около того мне не удастся улучить и минуты, чтобы побыть наедине с самим собой. И еще я вспомнил, что Нельсону нужно порезвиться, а ведь никто из гостей, в особенности леди, не пожелали бы сопровождать нас. Все они боятся его. Глупо, не правда ли?

Возможно, промелькнуло в голове у Майры, этим дамам следовало бы бояться не столько пса, сколько самого графа? Хотя он и говорил с легкой улыбкой па устах, словно подшучивая, в нем было что-то опасное, а в глазах – холод. Он изменился, подумала она. Это был уже не тот Кеннет, которого она знала когда-то. Это был человек, смотревший в глаза смерти, видевший смерть, сеявший смерть, человек, наверное, ставший равнодушным к смерти. Это был человек, командовавший другими людьми, человек, который – в этом она не сомневалась – умел заставить бояться себя. Но, даже будучи мальчишкой, он любил иногда побыть один. Иначе они с Шоном не встретились бы. И она не встретилась бы с ним. Только вот в те времена глаза у него были совсем другие – мечтательные.

Майра оглянулась на Нельсона и опять потрепала его по голове.

– Я занималась приготовлениями к празднику, – сказала она. – Принимала визиты в связи со своей помолвкой. Я приучала себя к тому, что в Пенвите живет посторонний человек-посторонний, который, однако, является там хозяином, а также моим нареченным. Я ездила сегодня утром в Тамаут, чтобы отвезти корзины с праздничными гостинцами. Мне нужно было немного побыть одной. Знаете ли вы, как это утомительно, когда за тобой постоянно ходит горничная?

– Полагаю, – сказал граф, – это для вашей безопасности.

Ее охватила тревога. Она уже слышала это когда-то. И уже задавала ему такой вопрос. Он тогда ответил точно так же – прежде чем поцеловать ее. Глаза ее расширились.

– Значит, с вами я не в безопасности? – спросила она.

Граф следил за выражением своего лица, глаза его по-прежнему были холодны. Но все же он взглянул на ее губы – в этом она не сомневалась.

– Вы в полной безопасности, – ответил он.

«В безопасности?.. Едва ли!» – подумала Майра.

– Мне нужно вернуться в Тамаут, – сказала она. – Там у меня карета и горничная.

Граф поднял брови.

– Я не предлагаю проводить вас, мисс Хейз, – проговорил он, – но клянусь, что не доложу сэру Эдвину о том, что вы слегка манкировали своими обязанностями. Полагаю, ему это не очень-то поправилось бы.

Майра раскрыла рот, собираясь возразить, заявить, что ее ничуть не волнует мнение сэра Эдвина, однако промолчала. Ведь она обручена с ним и, стало быть, не должна говорить о нем дурно…

– Всего доброго, милорд, – сказала она и повернулась, чтобы направиться вдоль берега к каменной стене. Граф Хэверфорд и Нельсон остались стоять на месте. А может, пошли обратно? Майра не обернулась и не видела этого.

Ее охватило странное, по совершенно определенное чувство: между ними что-то произошло, эта их встреча была преступным и тайным свиданием, которое необходимо скрыть от сэра Эдвина… и даже от матери. Во что бы то ни стало. Он смотрел на се губы, а она смотрела на его…

* * *

В Данбертоне было слишком много веток омелы, под которыми полагалось целоваться. Или, если точнее, там оказалось много веточек – причем в самых неожиданных местах – и слишком много особ женского пола, подстерегающих ничего не подозревающих джентльменов, чтобы пройти с ними под этими веточками. Впрочем, некоторые леди – те, что были помоложе, – многословно и неискренне жаловались именно на то, что их подстерегают джентльмены.