Свет первой любви - Мэри Бэлоу Страница 13

Ему не хотелось прикасаться к ней. Не хотелось рисковать и высвобождать то, в существовании чего он вовсе не был уверен. А может, подумал он не без удивления, это нечто скрыто вовсе не в ней, а в нем самом? Если так, то ему нечего беспокоиться. Он давно привык к дисциплине и самоконтролю.

Что ж, придется танцевать с ней вальс. Интересно, умеет ли она? Он вдруг понял, что именно на это и рассчитывает – на ее неумение. Потому что вальс слишком интимный танец, чтобы танцевать его с той, которая умеет это делать и к которой боишься прикоснуться.

* * *

Разносить корзины с рождественским печеньем для самых бедных тамаутских семей Майра отправилась одна, взяв для приличия горничную. Оказавшись вне дома, она сразу же почувствовала столь недостающую ей свободу, хотя сэр Эдвин и настоял на том, чтобы они с горничной поехали в карете. Сам он, будучи слишком занят писанием поздравительных писем матушке и сестрам, не мог сопровождать свою невесту, за каковое нарушение долга и принес свои глубочайшие извинения. Что касается леди Хейз, то она была занята приготовлением рождественского пудинга, в чем ей помогала кухарка.

День выдался довольно приятный, думала Майра, хотя рыбаки и предсказывали снегопад через несколько дней. На синем небе пестрели пушистые облачка, между которыми то и дело проглядывало солнце. Дул свежий, бодрящий ветерок, но для этого времени года он не был ни холодным, ни резким. Прекрасный день, самое время прогуляться по долине до деревни. Но увы – из-за любви ее жениха к благопристойности ей пришлось отправиться в карете, поставив ноги на горячий кирпич и укутав их пледом. Интересно, позволят ли ей вообще ходить куда-нибудь пешком после свадьбы? Эта мысль немного встревожила ее. Сэр Эдвин совершенно не походил на человека грубого, деспотичного, но при этом не подчиниться ему не было никакой возможности.

У ее горничной жила в Тамауте замужняя сестра, и девушка очень обрадовалась, когда мисс Хейз разрешила ей навестить родню после того, как все корзины были розданы. Майра же собиралась навестить Хэрриет Линкольн и, возможно, уговорить ее зайти в лавки. Но искушение побыть на свежем воздухе оказалось слишком сильным. Как мальчишка, прогуливающий уроки, она поспешила к парапету у моря – эта гранитная стена примерно в два фута высотой предохраняла неосторожного человека от падения с высоченного обрыва. Положив руки па парапет, Майра полной грудью вдыхала свежий морской воздух.

Внизу по обеим сторонам простирался чудесный золотой пляж. Вдалеке, справа от Майры, несколько рыбаков возились у лодок, привязанных к длинному каменному причалу; в целом же на берегу царило заманчивое безлюдье. Прилив кончился. Чайки с криками кружили над головой. Пора возвращаться, надо поспешить к Хэрриет, подумала Майра. Но вместо этого она направилась к единственному пролому в стене, откуда к пляжу круто спускались ступеньки.

Вообще-то ей незачем колебаться. Неужели станет она колебаться только потому, что сэр Эдвин Бейли не одобрит ее поведения? Он более чем не одобрит. И, разумеется, произнесет целую речь, в которой познакомит ее с уроками, полученными от матушки еще в детстве. Потом, после множества заявлений о своем уважении к ней, напомнит, что она, Майра, обязана своим положением в обществе именно ему, баронету из Пенвита. Неужели ей придется всю жизнь склоняться перед его волей? Неужели она не сможет сохранить хоть капельку независимости, самоуважения? Они ведь в Корнуолле. Вряд ли есть что-либо непристойное в уединенной прогулке по пустынному берегу. Так она ему и скажет, спокойно и твердо, если он узнает истину. Ибо истина заключается, разумеется, в том, что она уже почти спустилась к пляжу.

Майра всегда любила берег моря – любила здесь играть и предаваться мечтам. Она часто приходила сюда с Шоном. Родители их были довольно снисходительны и давали детям большую свободу, чем это обычно принято. Здесь они строили замки из песка, собирали ракушки, плескались в воде, бегали друг за дружкой, либо громко смеясь, либо крича просто от избытка чувств. А иногда, скрытые от посторонних глаз мысом, они встречались с Кеннетом в укромном местечке, окруженном со всех сторон скалами, и мальчики бросали друг другу всякие обидные слова до тех пор, пока не принимались вместе играть в контрабандистов и пиратов. Они играли в бой на саблях – саблями служили палки, выброшенные на берег приливом, – и карабкались на утес. Майру же всегда прогоняли – поискать лужи, оставленные приливом, постоять на страже или просто погулять в одиночестве. Она подозревала, что это были не случайные встречи, что мальчики договаривались о них. Когда-то она обожала Кеннета, красивого светловолосого мальчика из Данбертона, которого им строго-настрого запрещалось даже узнавать при встрече. Она часто смотрела на него, когда они с Шоном играли, – смотрела, представляя себе, что вот сейчас он повернется к ней и пригласит ее поиграть вместе с ними. Но он никогда не приглашал ее поиграть – даже не замечал ее. Подумаешь, девчонка!.. Потом все переменилось.

После того как он пробыл в школе несколько лет и приехал домой на каникулы, она встретила его здесь одного. Сейчас Майра уже не помнила, где тогда находился Шон. Помнила только, что оставила свою гувернантку в деревне – делать покупки для матери. Она обогнула мыс, подошла к укромному местечку, а Кеннет оказался там – сидел на камне и, судя по всему, дремал. Он посмотрел на нее, поначалу не узнавая, но явно с одобрением. Потом узнал и улыбнулся ей. Впервые в жизни!

Глупая девочка. Ах, какая же она была глупая девочка! Так обмануться из-за мужской красоты и обаяния! Она была так польщена его вниманием и тут же влюбилась в него до безумия.

Теперь Майра шла к их укромному месту – шла, вспоминая… И как много этих воспоминаний! Так много, что она казалась себе старой и скучной. В сущности, она никогда не думала, что доживет до такого – далеко не юная девушка, собирающаяся вступить в брак по расчету с тем, кого она с трудом выносит, терпит только по необходимости. Но нет, дело не в том, что она стареет, а в том, что она зрелая женщина, узнавшая, что реальность и мечты о жизни, которым ты предаешься в молодости, – веши совершенно разные. Теперь жизнь ее не так пугает. Она не бедна. Ею не пренебрегают. Она не…

Майра неожиданно остановилась, застыла как вкопанная – из-за утеса выскочила огромная черная собака. Увидев Майру, она с яростным лаем бросилась к ней огромными прыжками. Майра всегда страшно боялась собак. Если бы ее не сковал ужас, она повернулась бы и бросилась бежать. Но даже инстинкт самосохранения не мог заставить ее пошевелиться.