Актриса - Екатерина Маркова Страница 13

Слова, изрыгаемые Гладышевым, относились к Жене, которая появилась на неосвещенной авансцене.

— Так… — Алена резко поднялась, пытаясь удержать разъяренного Гладышева. — Эту сцену вы сегодня, по-моему, уже сыграли. Хотите на «бис»? Аплодисментов не будет! Валерка, выбирай слова! Ты же мужчина!

— Кто мужчина? — не задержалось за Трембич. — Ой, не смешите, Алена Владимировна!

— И ты помолчи! Закрыли рты оба!

Низкий голос Алены пророкотал предвестьем страшной грозы. И они оба затихли, подчинившись не человеку, желающему ликвидировать конфликт, а их признанному творческому лидеру. Таким вот Алена ставила все точки над «и» на репетициях — властным, не терпящим возражений или дискуссий тоном.

— Передай Лидии Михайловне, что я просила дать машину отвезти тебя домой. Отдохни, полежи… подумай. Вечером я позвоню. Договорились?

Гладышев молча кивнул и, покидая зал, продемонстрировал Трембич из-за спины огромный, плотно сжатый кулак.

— Иди сюда, Женя, — вздохнула Алена и вернулась за режиссерский столик.

Актриса опасливо покосилась на микрофон и, округлив и без того огромные глаза, прошептала:

— Они специально микрофон не выключили. Я видела, как около пульта Мальвина крутила задницей. Маша уходила кофе пить, когда вы с Петром Алексеевичем разговаривали… Я думала, говорить вам или не надо… Вам и так трудно…

Женя замолчала, искоса поглядывая на Алену. Та выдержала паузу, потом ответила бодрым, уверенным голосом:

— Будем считать, что ничего нового ты мне не сказала… И я тебе не скажу ничего нового, если устрою выволочку за оскорбления, нанесенные Гладышеву. И все же… Выбор сексуального партнера — это неотъемлемое его право, тыкать в нос тем обстоятельством, что у него не так, как у всех, — недостойно и унизительно. В первую очередь для тебя. Что ты знаешь о тех двоих, между которыми любовь?! Это — запретная зона для всяких обсуждений. Не имеешь права, Женя! И вот за это было бы нелишним попросить у Валерки прощения.

Трембич наморщила хорошенький носик, осторожно коснулась роскошных пушистых волос:

— Вообще-то он тоже мог бы извиниться. До головы больно дотронуться. Я что, свои волосы холю и лелею для того, чтобы какая-то скотина своей граблей выдрала с корнем половину?! И потом, что он нес про Катю…

— «Холю и лелею»… Надо же откуда-то слова такие вытащить, — улыбнулась Алена. И тут же стала серьезной. — Я позвала тебя, чтобы спросить вот о чем… Кстати, у тебя сигаретки не найдется?

— Найдется, — удивилась Женя, вытаскивая пачку сигарет. — Вы же не курите, Алена Владимировна.

— Вчера не курила, сегодня закурила, а завтра брошу, — задумчиво произнесла Алена, неумело прикуривая сигарету. — Катя никогда не говорила тебе о том, что она кого-то или чего-то боится?

Женя задумалась:

— Ну почему не говорила? Она жутко боится мышей. Когда видит мышь — теряет сознание.

— Я не об этом. Не казалось ли ей в последнее время, что за ней кто-то следит… может быть, преследует?

Женя какое-то время ошарашенно смотрела на Алену своими громадными серыми глазами, потом шепотом выдохнула:

— Ну да, да, конечно же говорила. Только… я совсем не придавала этому значения…

— Ну? — нетерпеливо и тоже полушепотом спросила Алена.

— Ее замучили какие-то непонятные телефонные звонки. Катька вообще спит не очень-то, а тут только заснет, как вдруг среди ночи звонок. Она всегда пугается: вдруг что-то с родителями. Хватает трубку, а там кто-то дышит и молчит. В последнее время Катька стала отключать телефон на ночь. Вроде бы стало все нормально. А несколько дней назад ей на капот машины положили мертвого окровавленного голубя, и одно крыло было зажато дворником, чтобы он не свалился. Катька таких вещей боится панически, я сама ей этого голубя выкидывала. А потом несколько раз — и около театра, и возле подъезда дома ей под дворник подсовывали голубиные перья. И всегда со следами крови.

— Ужас какой! И подлость! — Алена зябко повела плечами, потушила сигарету и, взглянув на часы, спросила: — Еще что-нибудь Катя рассказывала?

— Да вроде бы все… Хотя… У нее в квартире убирается тетя Люба — она всю жизнь у них убирается, еще когда родители здесь жили — к ним ходила. У нее свои ключи от квартиры, чтобы от Кати не зависеть… Мы были на даче, и она сообщила Катьке по телефону, что принесли какую-то бандероль. Катька про нее сразу же забыла, а когда мы вернулись, мне позвонила перепуганная тетя Люба, сказала, что ей совсем не понравилось, что бандероль принесли домой — обычно за ними на почту надо идти по извещению. И тип, который передавал, тоже не понравился… И она еще до нашего возвращения с дачи эту бандероль вскрыла. А там такой свежевыструганный маленький гробик, а на крышке приделана розочка с голубиным пером…

— Бред какой! — Алена нервно засмеялась. — Абсолютный бред. Насмотрелись, идиоты, бездарных триллеров и давят девчонке на воображение всей этой беспардонной безвкусицей.

— Так если бы было со вкусом, то было бы еще страшней, Алена Владимировна, — возразила Женя.

— Катя эту бандероль видела?

— Нет. Тетя Люба сказала ей, что произошла ошибка, бандероль якобы пришла соседям и просто перепутали дверь.

— Кстати, насчет соседей. Ты не знаешь, кто живет над Катей?

— Не знаю. А… почему вы об этом спрашиваете?

Алена сняла очки и по-детски, кулачками, долго терла уставшие глаза.

— Пока сама не знаю почему… — тихо ответила она. — Еще один вопрос, Женя, и пойдем заниматься делами. Ты хорошо знакома со Стивеном?

Лицо Жени вспыхнуло и залилось ярким румянцем. Она низко нагнула голову, чтобы скрыть свою реакцию. Алена тут же пришла девушке на помощь: рассыпала по столу испещренные страницы текста пьесы, а несколько листков даже спилотировало на пол.

— Ну вот, по народным театральным приметам, теперь еще посидеть придется на этом творении, — гудела Малышка, сползая вниз и усаживаясь на раскиданные страницы пьесы. — Не то, как говорят мудрые аборигены, успеха спектаклю не видать.

Пока Алена манипулировала с текстом пьесы, Женя вполне справилась с волнением и как ни в чем не бывало ответила, чуть улыбаясь:

— Он в общем-то знакомый Катиных родителей… Здесь, в Москве, консультирует в Центре пластической хирургии. Ну, конечно, не только консультирует — иногда сам делает наиболее сложные операции. Меня все время уговаривает сделать операцию, как он выражается, «ушки прилепить к макушке». — Женя опять отчаянно покраснела, даже слезы выступили на глазах, но Алена слушала ее, рассеянно восстанавливая разрозненную нумерацию листов пьесы. — Он, конечно, шутит… но какова наблюдательность! У меня всегда волосы закрывают уши и даже щеки, так он умудрился рассмотреть, что я слегка лопоухая. Впрочем, я не совсем отвечаю на ваш вопрос. Стивена я иногда встречаю у Кати. Вот и все.