Фарфоровое сердце - Сьюзен Нэпьер Страница 13

Это была ее настольная библия, и, слава Богу, у Эмили вошло в привычку брать ежедневник собой в постель, чтобы перечитывать записи и строить планы на следующий день. Накануне пожара Эмили забрала с собой все свои блокноты и несколько дедушкиных, чтобы подготовиться к большой доставке из музея на следующий день. Их-то она и спасла в первую очередь. А остальные бесценные записи Джеймса Квеста сгорели в студии вместе со всем остальным.

— Так нужно. Или ты строишь дома без предварительного исследования местности и планирования архитектуры?

Оглядевшись, Итан заметил, что Эмили уже сделала несколько снимков на новенький фотоаппарат и вывела их на цветной принтер. Еще один пример щедрости Питера.

— Я слышал, объявился мой непутевый братец, — сменил тему Итан.

— Да. Кстати, это случилось в тот самый день, когда ты уехал, — произнесла Эмили с сарказмом. — С чемоданами в руках и с длинной историей о том, что ему пришлось сдать свою квартиру какому-то актеру и его семье, чтобы повысить популярность своего агентства.

Итан посмотрел на скальпель в руке Эмили.

— Думаю, Дилан просто хотел сдать квартиру по нереальной цене.

— То есть ты не знал, что Дилан приедет погостить в дом вашего дорогого дядюшки? — поинтересовалась она, положив скальпель на скамейку.

Вообще-то Эмили понравился Дилан Вест. Он был забавным оптимистом, который вел активную светскую жизнь, уезжая по вечерам и возвращаясь далеко за утро. Так что если Итан хотел сделать брата союзником в нападках на Эмили, ему это не удастся, удовлетворенно заключила девушка.

— Брат очень импульсивен. Ему всегда нравилось выдумывать способы посоперничать со мной.

Эмили уставилась на Итана. Что это значит? Наверное, лучше не спрашивать.

— Дилан, по крайней мере, не преследует меня в попытке застать в объятиях дяди!

— А я, по-твоему, именно этим и занимаюсь?

— Ты прекрасно знаешь, что я права. Странно, что ты не подслушиваешь по ночам, не скрипят ли половицы!

— О, могу тебя заверить, что этот дом построен достаточно прочно, чтобы не было слышно ни единого скрипа. Хотя я иногда страдаю от бессонницы, так что не удивляйся, если однажды наткнешься на меня темной ночью...

— Вряд ли. Если я пошла спать, то уже не встану с постели.

— Неужели? — Итан приподнял бровь. — Я удивлен. Мне казалось, ты очень активна в постели. Какая досада для твоего любовника.

— У меня нет любовника, — отрезала Эмили, не обращая внимания на то, как все тело обдал жаром. — И тем более в этом доме!

— Еще нет...

Эмили простонала от злости.

— Ты никогда не сдаешься, правда? Не признаешь того, что можешь оказаться неправ. Да ты самый циничный мужчина из всех, кого я встречала!

— Это часть моего обаяния. Ты знаешь, что пришли документы от оценщика?

— Да, уже пора. Я ведь сама попросила об этом.

— Но только после того, как я сказал, что посоветую это дяде Питеру.

— Но ты ведь этого не сделал? Ты же все проверил сначала, чтобы у тебя не возникло очередных причин бросать в мою сторону необоснованные обвинения.

— Тебе неинтересно, что в документах? Эмили вымыла руки холодной водой.

— Я подожду последнего отчета.

— Там сказано, что есть шесть вещей сомнительного происхождения. Но тебя, кажется, это не очень волнует.

— Ну да. Роуз покупала свой фарфор у разных дилеров по всему миру. Я бы не удивилась, если бы некоторые вещи оказались подделками или стоили меньше, чем она за них заплатила. — Эмили увидела во взгляде Итана непонимание и поспешила разъяснить: — Даже эксперты могут ошибаться, а Роуз была всего лишь любителем. Она видела то, что ей нравилось, и у чего была история, и тут же покупала это. Цена не имела особого значения. Все дело в эмоциях от находки. Разумеется, оценка важна, если Питер решит продать коллекцию жены, но, по-моему, он не хочет избавляться от нее. Как тебе кажется? Может, несколько поддельных чашек или тарелок станут для него катастрофой? Или ты волнуешься о своем будущем наследстве?..

— А ты замечала неладное?

Это какая-то ловушка? — подумала девушка.

— Не зная, что посчитали подделкой, сказать невозможно. Я видела всю коллекцию, да, но у меня не было возможности детально осмотреть каждую вещь. Я всего лишь реставрировала подпорченные экземпляры. Но если Майклсон говорит, что происхождение сомнительное, то ему можно доверять. У этого человека нюх на такие вещи.

— Вы знакомы лично? — вопрос прозвучал как обвинение.

— Нет, но знаю, что он лучший в стране. Поэтому я посоветовала Питеру именно его. Я просто удивлена, что он так быстро оценил коллекцию Роуз. Обычно к нему записываются за несколько месяцев.

— Я заплатил ему вдвое больше.

— Неудивительно, ведь ты считаешь, что все продается.

— Как ты сказала, у него лучшая репутация в стране, а на меньшее я не согласен. — Итан помолчал. — Одно время ходили странные слухи о репутации твоего дедушки. Как раз тогда, когда мы впервые встретились, не так ли?

Эмили замерла, затем опустила руки и сжала их в кулаки.

— Это не имеет отношения к делу. И я не намерена обсуждать свои личные дела с тобой!

— Плохо, потому что нам придется обсудить данную тему, нравится тебе это или нет. Так слухи были правдивы? Имя Джеймса Квеста больше не является гарантией первоклассной работы? Поэтому ваш бизнес едва не обанкротился в прошлом году?

— Я не удостою ответом эти низкие домыслы.

— Хочешь, чтобы я сам сделал выводы? Мне достаточно поспрашивать, заплатить людям, и кто знает, что может всплыть на поверхность?..

Конрад, подумала Эмили в отчаянии, внутренне поежившись.

— Ты не имеешь права!

— Эмили... — Итан потянулся к ней, и девушка, попятившись, задела локтем тарелку, разбив ее.

— Смотри, что я из-за тебя наделала! — вскричала Эмили, злясь на свою неуклюжесть. Слава богу, это была простая тарелка, а не какая-нибудь древность.

— Тогда давай выйдем. В сад или куда-нибудь, где не будем рисковать разбить что-нибудь ценное. У нас осталось незаконченное дело двухлетней давности. И пока оно не будет решено, у меня есть право ставить под вопрос твою честность. И если ты хочешь, чтобы я доверял тебе, то должна довериться мне. Перестань увиливать, Эмили. Скрывать правду все равно, что лгать, а ложь имеет обыкновение приносить людям боль.

Эмили замешкалась. Она понимала, что Итан прав, но боялась открыться.

— Секрет, каким бы он ни был, рано или поздно откроется, — продолжал он. — Как ты хочешь, чтобы я узнал его — от тебя? Или от кого-то, кто расскажет историю со своей точки зрения?