Зимняя сказка в Венеции - Люси Гордон Страница 13

Некоторое время Винченцо молчал, потом поднялся.

— Я, пожалуй, пойду. Проводите меня немного.

Джулия молча пошла за ним, и, когда они подошли к выходу, Винченцо сказал:

— До середины января еще долго. Как вы думаете провести это время?

— Буду точить свой меч, — с мрачным юмором ответила она.

— Не говорите таких вещей, — резко бросил он.

— Почему? Потому что в вашем воображении я вся соткана из доброты и света? Может, я и была такой — тогда. Но сейчас — нет.

Он приподнял одну бровь, умеряя ее возбуждение.

— Я просто собирался предложить вам более полезное времяпрепровождение. Поработайте у меня, пока не будет Силии. Конечно, художнику место официантки может показаться унизительным с точки зрения социального статуса…

— ..тогда как для бывшей заключенной это шаг наверх, — закончила она с сарказмом.

Винченцо и бровью не повел.

— Ну, так как — поработаете?

Джулия колебалась. Она обещала себе, что будет остерегаться его, но постоянно нарушала это обещание, потому что он трогал ее сердце.

Словно прочитав ее мысли, Винченцо спокойно сказал:

— Ничего не опасайтесь, я не причиню вам беспокойства. Напротив, мне следует извиниться.

— За что?

— За то, что давил на вас. Я догадывался, что с вами произошло что-то плохое, но такого даже предполагать не мог.

Джулия усмехнулась.

— Теперь вы знаете, как я превратилась в мстительную ведьму.

— Не мне вас судить. Какое у меня на это право?

Но я не могу поверить, что Софи мертва. Я думаю, она все еще где-то существует. Вам нужны покой и жилье, и я предоставлю их вам, пока вы будете у меня работать.

— Ладно, я согласна.

— Хорошо. Вы можете жить в квартире над рестораном.

Она покачала головой.

— Спасибо, но я останусь здесь. Я теперь не могу оставить Пьеро одного. Знаю, он раньше жил один, но сейчас что-то изменилось. Я чувствую, что нужна ему.

— Вы говорили, что у вас нет никаких чувств.

— Это семейное обязательство.

— А вы с ним разве семья?

— По крови — нет, но в других отношениях — да.

— А как же я? Я член этой семьи или нет?

Джулия не ответила, и он понял, что стоит вне круга избранных.

Это не должно было бы иметь никакого значения. У него есть еще родственники, с которыми он может провести Рождество, предоставив этим двум неудачникам находить утешение в обществе друг друга. Тем не менее ему стало обидно.

Джулия имела огромный успех в «Попугае».

Начинался рождественский наплыв туристов, и ресторан каждый вечер был переполнен посетителями. Некоторые клиенты настаивали на том, чтобы их обслуживала именно Джулия.

— Вы не должны допускать, чтобы Антонио вас монополизировал, — сказал Винченцо, когда они однажды ночью шли по темным улочкам. — У нас масса других клиентов.

— Он из тех людей, которые всегда добиваются, чтобы их замечали, — примирительно возразила Джулия. Настойчивая галантность Антонио принесла массу пользы ее самооценке. — К тому же он пообещал мне совершенно особенные чаевые, задумчиво произнесла она.

— Будьте осторожны. «Особенные чаевые» Антонио хорошо известны и выражаются не в деньгах.

Она взяла его под руку.

— Да ладно вам, не дуйтесь. Я просто делаю свою работу. А после шести лет отсидки в женском обществе я, может быть, не возражаю против чуточки восхищения.

— «Чуточка восхищения», — насмешливо передразнил Винченцо. — Еще секунда, и он повалил бы вас на пол.

Вместо ответа она взглянула на него с иронией.

— Понятно, — мрачно сказал он. — Похоже, что женщина, которая хвалится, будто не испытывает никаких чувств, не прочь заставить меня ревновать?

— Эта бесчувственная женщина не принадлежит вам, так что вы не имеете права ревновать. Винченцо, на что вы надеетесь?

Он пожал плечами.

— Может быть, я жду встречи с Софи.

— Ее нет. Она умерла где-то на второй год моего пребывания в тюрьме.

— Ошибаетесь. Она жива. Потому-то я и не могу освободиться от вас.

Они остановились под фонарем, в свете которого казались друг другу окрашенными в какие-то блеклые, неземные тона. Лицо Джулии, которое раньше было слишком худым, немного округлилось и несколько утратило свое измученное выражение. Это ей шло — она даже выглядела моложе.

— Для этого вы должны стараться более настойчиво, — сказала она. — Это лишь вопрос решительности.

— А если я не хочу быть решительным?

Пошел снег, сначала редкими хлопьями, потом все гуще и гуще. Сквозь эту завесу она изучала его лицо, освещаемое холодным светом.

— Все равно я уйду и оставлю тебя, — прошептала она. — Рано или поздно.

— Я знаю, — печально сказал он. — Но кто знает, когда? Во всяком случае, не сегодня.

С этими словами он притянул ее к себе, и она прижалась к нему, подставив губы для поцелуя и со страстью ответив на него.

В канун Рождества, в полдень, с башни Кастель Сант-Анджело в Риме был произведен пушечный выстрел, означавший официальное начало рождественских праздников.

Джулия и Пьеро слушали праздничную программу по купленному ею транзистору. Ресторан был закрыт, Винченцо отправился к семье, а она устроилась на Рождество в палаццо.

Они запаслись праздничными сладостями, включая pannettone, традиционный фруктовый кекс. За едой Джулия сказала:

— Помню, когда была маленькая, в канун Рождества я вывешивала свой чулок.

— В Италии дети так не делают, — объяснил Пьеро. — Чулки вывешиваются только на Епифанию, шестого января.