Тот самый, единственный - Ребекка Уинтерз Страница 12

Интерьер двухэтажной виллы очаровал Джинджер, как только она вошла в здание через стеклянные двери. На роскошной вилле девятнадцатого века в готическом стиле было пять спален и современная кухня.

Витторио предложил ей самостоятельно осмотреть дом. Джинджер поднялась на второй этаж, где было три спальни. Ей особенно понравилась комната в мансарде с террасой. Из комнаты открывался вид на Адриатическое море. На комоде стояла фотография брата Витторио. Возможно, это комната принадлежала Гаспару до того, как тот стал монахом. Но, возможно, это комната Витторио, и он хранит в ней дорогую фотографию своего кумира.

На первом этаже можно было выйти на частный пляж.

– Здесь вы не увидите серферов, как в Сан-Клементе, – объяснил Витторио. – В Лидо не бывает больших волн. Сюда любят приезжать семьи с маленькими детьми, которые играют на мелководье.

Она улыбнулась:

– Ни камней, ни водорослей. Это определенно рай.

Они вернулись на кухню, и Джинджер огляделась.

– Эти стены наверняка хранят сотни историй о детях Делла Скалла.

Он начал складывать продукты в холодильник.

– У каждого из нас были свои друзья. Когда мы все здесь собирались, творился хаос.

Она положила продукты на кухонный стол.

– Другими словами, вы сводили с ума своих родителей.

– Разве не все дети так поступают? – поддразнил он.

Джинджер усмехнулась:

– Я была единственным ребенком, у меня нет братьев и сестер. Но у меня были подруги, и я уверена, мы донимали моего отца. К счастью, у него спокойный характер.

– А ваша мать?

Она прислонилась к краю стола.

– Она умерла, когда я родилась.

– Джинджер…

– Нельзя тосковать по тому, чего у тебя никогда не было, Витторио. Но, конечно, мне всегда хотелось знать свою мать. Папа снова женился на прекрасной женщине, когда мне исполнилось четыре года. Нора – моя мачеха, и я очень люблю ее.

– У них нет детей?

– Она не могла родить.

Его синие глаза потемнели от волнения.

– Это означает, что они оба отдали вам свою любовь.

– Они по-прежнему меня любят. Мне очень повезло. – Без них она не выжила бы после смерти Брюса. Но она не хотела думать об этом болезненном периоде сейчас или когда-либо потом.

– Выйдем на пляж? Потом мы вернемся и устроим себе праздник.

– Я с удовольствием. – Прошло два года с тех пор, как Джинджер позволяла себе такой отдых. Это было до того, как боль в ногах Брюса лишила его возможности ходить.

– Переоденьтесь в гостевой спальне, а я проверю, нет ли протечек в прачечной. Это займет всего минуту. Несколько месяцев назад мне пришлось поменять трубу.

Она посмотрела на него.

– Есть ли что-нибудь, чего вы не умеете?

Он посерьезнел.

– Я не знаю. Все зависит от вас.

Ее сердце екнуло. Если она правильно поняла, Витторио предоставил ей право решать, как будут развиваться их отношения. Он не знал, что она начинает в него влюбляться.

Джинджер взяла свой чемодан и пошла в спальню. Открыв его, она вытащила нужные вещи. Через несколько минут на ней было бикини в бело-зеленый горошек. Потом она надела белое пляжное платье и такие же шлепанцы. Положив солнцезащитный крем в карман платья, она вышла из комнаты. Витторио встретил ее в коридоре; у него в руках были полотенца и два легких складных шезлонга. На нем были только черные плавки.

При виде его загорелого тела Джинджер затаила дыхание.

– Как труба? – Она должна была сказать или сделать что-нибудь, чтобы не пялиться на него.

Он одарил ее белозубой улыбкой, давая понять, что Джинджер его не провела. Он наверняка видел, как пульсирует жилка у основания ее шеи, и знал почему.

– Пока в порядке, – ответил он. – Пойдем?

Она последовала за ним на пляж. Он поставил шезлонги на песок. Джинджер сбросила шлепанцы, платье и пошла к воде.