Сладкие сны любви - Лина Диас Страница 12

– Возможно, ты позвонила с южного причала, после того как узнала, что я коп, и вспомнила, что я интересовался вазой. Ты испугалась, что вляпаешься в неприятности из-за краденой вещи. И попросила друга спрятать ее.

Она скрестила руки на груди.

– А возможно, как ты и говорил, мне следует перед уходом запирать дверь.

На его губах промелькнула улыбка.

– Наконец-то ты признала мою правоту.

Эта улыбка была опасна. Сильвер снова заметила, какие у него удивительные синие глаза, и вдруг поняла, что не может больше ни о чем думать.

– Но какое отношение эта ваза, была она украдена или нет, имеет отношение к вопросу о сегодняшнем налете?

Колтон прислонился к стойке и скрестил свои длинные ноги.

– Хороший вопрос. Начнем с самого начала. Я – Колтон Грэхэм, помощник шерифа округа Колли. Я работаю под прикрытием, чтобы разоблачить шайку воров-домушников, промышляющую в Неаполе последние полгода. Сегодня утром я следовал за одним из подозреваемых до Мистик-Глейдс. Этот тот самый мужчина, который стоял перед входом в гостиницу с синей вазой в руках, а затем вошел внутрь. Эдди Рафферти. Думаю, именно он наставил сегодня пистолет на катер с туристами, пытаясь ограбить их и нас с тобой. Теперь тебе все понятно?

Сильвер вскинула голову.

– Думаю, да. А еще мне понятно, что ты совершил ужасную ошибку. Ваза, которую ты принял за украденную вещь, на самом деле не была украдена. Ты просто перепутал их.

Сильвер нетерпеливо вздохнула.

– Если ты забыл, у меня завтра открытие гостиницы. И хотя все уже готово, я хотела бы еще раз проверить все комнаты, а также меню. И еще я должна убедиться, что двое моих помощников обязательно придут завтра утром. А значит, я должна навестить их.

– Их? А кто эти помощники?

– Я наняла дочь подруги, Типпи, чтобы помогать мне в гостинице летом, начиная с завтрашнего дня. Эта работа сослужит хорошую службу для ее будущего резюме, ведь после получения диплома она собирается работать в гостиничном бизнесе.

– Ты сказала, что это они. А кто второй помощник?

– Ее друг, Дженкс. Он будет выполнять кое-какую работу по дому. – Она нетерпеливо взмахнула рукой. – Ты, конечно, можешь жить в своей комнате абсолютно бесплатно, если не станешь мне мешать. Это самое меньшее, что я могу сделать для полицейского. Я отменю списание денег с твоей кредитки.

– Как любезно с твоей стороны, – сухо откликнулся он.

– Если это все, то я пойду…

– А вот здесь еще недавно была небольшая картина. А теперь она исчезла. – Колтон указал на шкаф, стоявший за конторкой.

Сильвер заметила пустую полку и взволнованно вскрикнула.

– Это была одна из моих любимых картин.

– Эдди тоже продал ее тебе, ведь так?

У нее все внутри сжалось от ужаса. Нет, он не продавал ей эту картину.

– Почему ты запомнил именно ту картину? – прошептала она.

– Ты знаешь почему. – На этот раз его голос прозвучал ласково, в нем не было и тени осуждения. Колтон словно чувствовал, как сильно она потрясена, хотя и не понимал почему.

Ей не нужна его жалость. Конечно, она ее не заслуживала. Дура, дура, дура. И как она могла быть такой доверчивой? И хотя Сильвер считала себя лишь временной хранительницей вазы и других вещей, которые Эдди ей продал, она и не предполагала, что эта картина тоже украдена.

Это был подарок, за который Сильвер не заплатила ни цента. Эдди принес картину после того, как Сильвер помогла ему подготовиться к школьному экзамену по алгебре. Он едва не расплакался, рассказав, что не сможет закончить школу, если она не поможет ему. Эта картина была знаком его благодарности и, предположительно, куплена на деньги, которые он заработал, подстригая лужайки и выполняя другую мелкую работу прошлым летом. Сильвер дорожила картиной не из-за ее красоты, а как подарком, сделанным от всего сердца.

Еще пару недель назад Сильвер казалось, что она все держит под контролем. И она наивно верила, что сможет скрывать преступную деятельность Эдди, по крайней мере до тех пор, пока не вытащит его из трясины, в которую он угодил. А затем она собиралась поговорить с ним по душам и убедить его вернуть все украденные вещи. Она стала бы его адвокатом в суде. Она объяснила бы все, надеясь, что суд поймет и проявит снисходительность к Эдди. Сильвер надеялась спасти его. Но теперь, благодаря этому надоедливому, шумному копу, стало понятно, что ее вмешательство принесет больше вреда, чем пользы.

Колтон вздохнул, на его лице отразилось искреннее сочувствие. Она посмотрела в его синие глаза и неожиданно ощутила странное волнение. До этого момента Сильвер думала о нем только как о натурщике для своей картины или же как о назойливом копе, который постоянно совал нос в ее жизнь. Но теперь, увидев нежность и заботу в этих синих глазах, взгляд которых, казалось, проникал в потаенные глубины ее души, она вдруг взглянула на него совсем по-другому. И у нее все внутри сжалось от восторга.

О боже. Ее влекло к нему.

– Совершенно ясно, что сюда забрался не простой грабитель, – сказал Колтон, – и не важно, заперта была дверь или нет. Человек, забравший вазу и картину, приходил сюда именно за этими вещами.

– Почему ты так говоришь?

– Если бы в дом влез обычный воришка, то он взял бы и другие ценные вещи. – Колтон указал в сторону полок.

Не совсем понимая, о чем он говорит, Сильвер взглянула на множество книг, растений в горшках и других безделушек, украшавших полки.

– Не понимаю, о чем ты. Он как раз и забрал все ценное.

Колтон недоверчиво уставился на нее и указал на небольшую картину, стоявшую на третьей полке, затем на другую.

– За последний год мне пришлось пройти ускоренный курс обучения по оценке предметов искусства, чтобы участвовать в нескольких расследованиях, и я не сомневаюсь, что эти работы получила бы очень высокую цену на аукционе.

Сильвер удивленно уставилась на него, пытаясь понять, что он имел в виду под «очень высокой» ценой.

– Ты думаешь, эти картины… чего-то стоят?

Сильвер создала эти картины своими руками, чтобы украсить гостиницу, но никогда не задумывалась об их реальной стоимости. Она всегда относилась к своим произведениям чересчур требовательно.

Его взгляд сделался подозрительным, словно он думал, что она обманывает его. Возможно, он решил, что эти картины тоже были украдены, но просто еще не были объявлены в розыск. Ей хотелось успокоить его, но Сильвер не могла признаться, что он только что похвалил ее работы, особенно после того, как ей пришлось столько ему лгать. Она просто не могла раскрыть перед ним душу. Все это было слишком интимно. Кроме того, она хорошо помнила о его угрозах.

Интимно? Кого она пыталась обмануть? Она ведь просила его позировать ей обнаженным. Разве можно было придумать что-нибудь более откровенное?