В тени Золушки - Анна Яфор Страница 12

Почти извелась от ожидания, хотя он оказался пунктуальным, как всегда. Сама коснулась губами гладко выбритой щеки, позволив задержаться на коже на мгновенье дольше обычного. Приняла дрогнувшими руками шикарные цветы.

– Красиво как…

Не уставала любоваться его щедрыми подношениями. Антон почему-то выбирал огромные букеты, иногда с трудом помещающиеся в руках, восхитительные и всегда разные. За время их встреч девушка узнала о существовании таких цветов, о которых раньше даже не слышала. И хотя не видела смысла в такой почти бессмысленной трате денег, не могла не признать, что это более чем приятно. В роскошных подарках чудился скрытый смысл, желанный, долгожданный. Как в сказке, где она – принцесса, а рядом потрясающий мужчина, любящий ее. Разве стал бы он дарить такие великолепные цветы, от одного вида которых даже сердце замирало, не будь чувств, которые все сильнее разгорались с каждым днем в ее сердце?

– Ты красивее… А сегодня просто прелестна… Так и хочется… съесть на ужин…

Он подошел почти вплотную, так, что дыхание коснулось лица. Замер, пристально всматриваясь в глаза. Ждал, и Женя поняла, что сейчас зависит от ее решения, дальнейшего шага, который изменит все. Двинулась вперед, сминая изумительные цветы. Прошептала, почти соприкасаясь с губами:

– То есть в ресторан мы не поедем?

Пальцы сами взметнулись к шее, поправляя и так безупречный ворот рубашки.

Антон улыбнулся какой-то хищной, чарующей улыбкой, чуть откидывая голову назад, чтобы ей было удобнее его касаться.

– Ну почему же? Едем непременно. Только вечер сегодня закончится попозже…. Ты ведь не против?

Последний вопрос он прошептал где-то в районе ее виска, легонько лизнув кожу под волосами. Стало холодно. Жарко. Больно. Сладко. Много его и так ничтожно мало, что идея об ужине показалась полнейшей нелепицей.

– Очень хочу попасть к тебе в гости… Можно даже вместо ресторана.

Это действительно сказала она? Ее голос так непривычно хрипит в ответ на странно потемневший, опьяневший взгляд? Почему же не стыдно? Не страшно? Отчего действительно хочется забыть обо всех прежних планах и унестись в неизвестность, где никого больше не будет? Только двое…

– Желание дамы для меня закон… – снова усмешка, жадная, жаркая. Глаза так близко, что кроме них она не видит ничего. Для чего беспокоилась о прическе, если сейчас так приятно осознавать, как руки парня в одно мгновенье расправляются с тем, что соорудили на ее голове. – Держись, девочка, я очень долго этого ждал….

Женя не помнила, как они доехали до его квартиры. Кажется, машина неслась слишком быстро, остановившись в одном из элитных районов, где девушке даже не приходилось бывать. Это неважно. Все получится. Ведь не только Антон долго ждал… Всю жизнь…

* * *

Он не включил свет, даже не попытался отыскать выключатель в сгустившемся сумраке комнат. Руки были заняты с того самого мгновенья, как с грохотом захлопнулась входная дверь.

Женька… Женечка… Что в ней было такого, отчего хотелось вести себя иначе? Не так, как прежде, практически с первых встреч сминая губы девчонок, готовых оказаться в его постели? Да, красивая, да, очарована им. Сколько уже было таких? Почему же до этого вечера сердце не позволяло преступить такую привычную грань? Хотелось дождаться от нее сумасшедшего кипения, которое сейчас прорывалось наружу из ставших бездонными глаз.

Ожидание того стоило… Он не сомневался, что в сдержанной на первый взгляд девушке таится настоящий вулкан страсти. Пьянел без вина от каждого движения. Шепота. Касания. Впитывал стоны удовольствия, впервые не заботясь о том, что смелые пальцы оставляют следы на его коже. И губы… Сам впивался так, словно от этого зависела жизнь. Утолить жажду, унять голод по ней. Заглушить боль, растекшуюся по всему телу.

Женя словно угадывала его желания. Подчинялась любому действию, раскрывалась перед ним так, будто они были знакомы целую вечность. Как никто другой и никогда прежде принимала самые смелые ласки, отвечая не менее откровенно. Этого на самом деле стоило ждать…

– Антош, подожди…

Не хотел ничего слышать. Сейчас не нужны были слова. Тело звенело от напряжения. Дикое, почти неконтролируемое желание затмевало любые мысли. Женя ведь не станет, как другие барышни, требовать признания в любви? Теперь, когда он может лишь хрипеть. Или рычать. Замер, сдерживая себя из последних сил. Что такого важного может быть, ради чего стоит остановиться?

– Ты потрясающая… Самая…

Девушка мотнула головой, прикрывая ладонью его рот.

– Нет… не надо… Я просто хотела сказать…

– Что?!

Жгло в паху, нетерпение разрывало грудь, вибрируя в каждой клетке. Ее шепот – как новая ласка, будто укус обнаженных нервов.

– У меня никого не было… никогда… Ты – первый.

Даже хватило сил рассмеяться.

– Хочется поиграть, малыш? Именно сейчас? Ладно, пусть будет по-твоему. Первый – так первый…

С чем угодно бы согласился, лишь бы оказаться в ней. Быстро. Глубоко. Потеряться в этом удивительном, совершенно готовом для него теле. В манящей тесноте. В таком пленительном огне.

Забыл о нелепых словах, запутавшись в аромате волос. Каждый изгиб попробовать на вкус, сжать, прикусить, ощущая свою власть, которой она с такой готовностью подчинялась. Утопая в ее тепле, вдруг пожалел, что в темноте ничего не видит, а может лишь чувствовать. Мало. Он хотел ее целиком: глазами, руками, кожей, сердцем. Без остатка…

– Моя… – рыкнул, врываясь, наконец, в такой вожделенный плен. Резко, так как хотелось больше всего на свете, уже не сдерживая себя. Ослеп от накатившего наслаждения. Отпустил тормоза.

* * *

Сама хотела. Сама позволила все. И ничего удивительного нет в том, что он ей не поверил. Какая девственница позволит себе такое? Разве могла представить, что будет так сладко прикасаться к нему в тех самых местах, о которых накануне даже читать было неловко?

Антон уснул, притянув ее к себе, сжав плечи почти до боли. Хотя эта боль не шла ни в какое сравнение с… До сих пор все горело, ныло, выбивая непрошенные слезы. С детства не плакала, а теперь не могла остановиться. Даже от малейшего движения становилось хуже. С ней что-то неправильно? Не должно ведь болеть так, что даже спустя несколько часов тяжело дышать …

Лежала, боясь пошевелиться, почти онемев в объятьях мужчины. Ее мужчины… Стремилась к этому, а теперь не испытывала никакой радости. Она точно какая-то ненормальная. Ведь и читала, и подруги рассказывали, что боли почти не чувствуешь. И правда не чувствует ничего. Кроме этой самой боли.

Сквозь шторы уже пробивалась дымка рассвета. Наступал новый день, а Женя застряла в ночи, оказавшейся совсем не такой, как ей представлялось. Спать совсем не хотелось. Даже на это не осталось сил. Чуть повернулась, распрямляя затекшую спину, и тут же почувствовала, как ожили сжимающие ее руки.