Поверить в счастье - Лавиния Бертрам Страница 12

— Отпусти меня.

Он словно вышел из гипнотического состояния и первым делом постарался поймать ее взгляд.

— Ты изменилась.

— Естественно.

— Подстриглась.

— Так удобнее.

— Тебе идет.

Она пожала плечами. К чему все эти разговоры? Он знал ее лучше, чем кто-либо другой. Он видел ее в самых разных ситуациях: собранной и слегка взволнованной — перед выходом на сцену, усталой и счастливой — после удачного выступления, сонной и растрепанной, ласковой и нежной…

— Мне нравится.

Ему нравится. А кто он такой, чтобы говорить ей это? Какое он имеет право любоваться ею и рассыпать комплименты? У него есть жена — пусть перед ней и старается.

— Мне наплевать.

Это его задело. Губы сжались в тонкую линию, брови сдвинулись, на скулах проступили желваки. Кого-то эти признаки надвигающейся бури могли напугать, но не Карину.

— Полагаю, ты прилетел не для того, чтобы поинтересоваться, все ли у меня в порядке. Давай не будем терять время. Что тебе нужно?

Мигель кивнул и отпустил ее руку. Они сели — она на диван, он в кресло. Теперь их разделял низкий кофейный столик с тонкой высокой вазой, в которой, склонив голову, доживала последние часы белая роза.

Поднявшийся за окном ветер бросил в стекло несколько крупных капель дождя. Карина поёжилась.

— Тебе холодно? — заботливо спросил Мигель.

— Нет.

Тем не менее Мигель поднялся и, сбросив пиджак, бережно накинул его на плечи Карины. Она попыталась оказать сопротивление, но он, как всегда, сделал то, что хотел.

— Не упрямься.

Пиджак хранил его тепло и его запах, и у нее вдруг возникло ощущение, что это сам Мигель обнимает ее своими крепкими руками. Ощущение было настолько сильным, что Карина на мгновение закрыла глаза. Сколько раз они садились вечерами у камина в их нью-йоркской квартирке, согреваясь близостью друг друга, впитывая атмосферу покоя и благополучия.

Она вздохнула, отгоняя волнующий образ, и открыла глаза.

— Что именно ты хотел обсудить со мной?

Мигель откинулся на спинку кресла и твердо посмотрел ей в глаза.

— Мне нужен мой ребенок.

Конечно, что же еще. Не за ней же он примчался в такую даль. И все равно, хотя его требование и не стало для нее неожиданностью, Карина почувствовала себя так, словно земля ушла из-под ног, а весь мир погрузился во мрак. Она положила руки на живот, как будто надеялась этим простым жестом уберечь то единственное, что давало силы жить.

— Ты не получишь моего малыша.

— Почему ты звонила мне в офис?

Карина промолчала, коря себя за несдержанность. Мигель обошелся с ней, как с уличной девкой, отказался признать свое отцовство, выгнал из квартиры, словно злостную неплательщицу. Он не поверил ни одному ее слову, не дал ей возможности объясниться и поспешил «обрадовать» известием о том, что женится на другой, более подходящей, более устраивающей его родителей, порядочной. И после всех этих унижений она звонит ему в Нью-Йорк! Ну есть ли на свете существа более сентиментальные, чем женщины!

Что-то похожее на печаль мелькнуло в его глазах. Хотя нет, с чего бы ему печалиться?

— Ты разговаривала с Рафаэллой.

Ему и это известно. Что ж, значит, в объяснениях нет никакой необходимости.

— И не сказала ей, откуда звонишь. Почему?

— Ты хочешь обвинить меня в чем-то?

Он стиснул зубы.

— Обвинить? Странный вопрос. Хотя… Да, черт возьми, мне есть в чем обвинить тебя. Рафаэлла просила тебя сказать, где ты находишься. Я потратил уйму времени и кучу денег на то, чтобы выйти на твой след. Я нанял лучших детективов, и все они заявили, что Рина Роуз словно сквозь землю провалилась.

— Рины Роуз больше нет.

— Но ты же есть.

— Я не Рина Роуз. Я — Карина Мелроуз. Так что, если тебе нужна Рина, ты ошибся адресом.

— Почему ты обманывала меня? Почему назвалась Риной Роуз? Почему ни разу не упомянула о брате?

Она цинично усмехнулась.

— А разве тебя интересовала правда? Помнишь, как ты со мной познакомился? Я выступала тогда в «Нежной луне». Ты нанял детектива, чтобы тот все обо мне выяснил, добыл нужную тебе информацию. Как же, я ведь могла и не потянуть на роль любовницы миллионера.

— Но потом… потом-то ты могла рассказать правду.

— Тебе нужна только та правда, которая устраивает тебя.

— Ты лгала мне. Ты обманывала меня все полтора года, пока длилась наша связь.

Связь? Хорошее слово. Придуманное специально для тех, кто не желает обременять себя ответственностью.

— Я не лгала тебе.

— Но ты и не поправляла меня, когда я называл тебя Риной.

— Многие выступают на сцене под вымышленными именами, и никто не обвиняет этих людей во лжи.

— Кто такой Малкольм? Он действительно твой брат?

— Да. А Эрика его жена.

Мигель насмешливо вскинул брови.

— Я догадался.

Карина отвернулась, борясь с желанием запустить в него вазой или отхлестать увядшей розой.

Мигель рассмеялся, но его смеху недоставало веселья, и звук получился отрывистый и сухой.

— И не думай. Я не в том настроении, чтобы терпеть женские выходки.

Ей стало немного не по себе. Ярость бурлила в нем, прорываясь то во взгляде, то в голосе, то в жесте, и у Карины не было ни малейшего желания провоцировать сцену, в которую неминуемо оказались бы вовлечены Эрика и Малкольм.

— Наверное, я ошибалась, считая тебя цивилизованным человеком и настоящим мужчиной.

— К тому же еще и богатым.

— Мне не нужны твои деньги. Я обходилась без них раньше, обойдусь и теперь.

— К деньгам презрительно относятся те, кто не умеет их зарабатывать. Между прочим, тебе вряд ли удастся обойтись без них, когда ты попытаешься лишить меня ребенка.

По спине пробежал холодок страха — Карина знала, что он не оговорился.

— Не пытайся меня запугать, Мигель. Мы в Штатах, а не в Латинской Америке. Ты ничего не сможешь сделать. В этой стране деньги решают далеко не все, а закон твердо защищает интересы матери.

Карина успела проконсультироваться с юристом и прекрасно понимала преимущества своего положения. Впрочем, тот же юрист предупредил, что если отец проявит настойчивость, то, по крайней мере, жизнь ей осложнить сумеет.

— Не спорю. Но можешь ли ты позволить себе бесконечные судебные тяжбы? Адвокаты в наше время стоят дорого, а твои ресурсы не идут ни в какое сравнение с моими.