Любовник ее высочества - Хейвуд Смит Страница 12

Филипп видел, как в глазах его невесты исчезает испуганное выражение. Она явно стала спокойнее. Улыбка, появившись на лице, преобразила его, из простоватого оно стало почти хорошеньким. Он взял ее за руку и поклонился:

– Я ждал этого момента с величайшим нетерпением.

– Я также, ваша милость. – Ее голос, полный и глубокий, заставил его опять вспомнить об осени, произношение было неожиданно аристократично.

Коснувшись ее руки, он почувствовал едва заметную дрожь. Девушка явно старалась преодолеть боязнь. Филиппа захлестнул прилив симпатии к ней. Такая уязвимость легко может сделать ее легкой добычей в салонах Парижа и королевском дворе. Филипп пообещал себе, что сделает все, что только можно, чтобы помочь своей невесте. Он слегка сжал ее пальцы.

Она, похоже, его поняла. Нервная дрожь рук успокоилась, но в глазах исчезло всякое выражение. Она спряталась за защитной маской. Он это понял, поскольку и сам часто этим пользовался. Впервые с тех пор, как он увидел свою невесту, он почувствовал к ней интерес. За этой намеренно надетой маской скромности скрывается… что? Он задержал ее руку в своей дольше, чем допускал придворный этикет.

Может быть, все это и не будет таким уж тяжелым испытанием. Он мог поклясться, что через их сцепленные пальцы идет еле уловимый и приятный ток.

Дверь залы открылась.

– Обед подан, – объявил слуга.

При словах дворецкого у нее опять задрожали пальцы, она испуганно вцепилась в руку Филиппа. Он взял ее под локоть и медленно повел через залу. Она была так молода. И если ее манеры за столом будут столь же провинциальными, то долг Филиппа, как хозяина, помочь ей и сгладить ее неловкость.

Он не собирался позволить сделать ее предметом насмешек и прошептал ей на ухо:

– Пойдемте, мадемуазель, прошу вас. Я не хочу, чтобы вас посадили рядом с моей мачехой, как было намечено. Мы будем сидеть рядом. Я не собираюсь лишать себя вашего милого общества.

Энни приняла его любезное приглашение, сказанное шепотом, с огромной благодарностью. Теперь, зная, что он не оставит ее одну, она могла храбро поднять голову перед новым тяжелым испытанием.

Они вошли в огромное помещение, и взору Энни представилось целое море серебра, фарфора и изысканного хрусталя. Она резко остановилась, из головы вылетело все, что она узнала за часы обучения с сестрой Жанной. Но когда безрассудная паника почти поглотила ее, она вдруг почувствовала мягкое пожатие сильной, тонкой руки, держащей ее локоть. Она посмотрела в глубокие синие глаза Филиппа и, увидев в них понимание, стала увереннее.

Голос младшего герцога звучал мягко и успокаивающе:

– Если вам что-то не понравится, мадемуазель, скажите мне, и я все исправлю.

Слуги слегка засуетились вокруг, когда он усадил Анну-Марию на почетное место возле маршала.

Сам маршал восседал на роскошном резном кресле во главе стола. Он сухо буркнул:

– Вы нарушаете порядок, Филипп. Мы собирались посадить Анну-Марию рядом с Элен, чтобы они могли спокойно поболтать.

– Я уверен, отец, что и вы, и я в равной мере хотим развлечь нашу гостью. – Филипп поднял брови и позволил себе чуть улыбнуться. – Кроме того, Анна-Мария наша почетная гостья, и мы не можем посадить ее на дальнем конце стола. – Не обращая внимания на изумление слуг, стоящих позади кресел, Филипп решительно уселся рядом с Анной-Марией.

Хотя маршал больше не возражал, Энни заметила угрожающий блеск во взгляде, который отец бросил на сына. Очевидно, что эти два человека не доверяют друг другу, а возможно, и полны ненависти. Энни решила впредь держаться подальше от маршала. Она и Филипп должны быть союзниками, и никто больше им не нужен.

Тяжелый камень сомнений свалился с ее сердца. Может быть, сын не похож на своего отца.

Поток, казалось бы, незаметных унижений весь обед обрушивался на нее. Хотя красавец-герцог ничем не показывал своего недовольства, ей было очевидно, что заметная простота и неловкость ее манер огорчают его.

Прижав руки к губам, Энни поклялась, что не даст ему больше повода стыдиться за нее – ни сегодня вечером, ни позже. Она взглянула на него – он смотрел на нее так, как будто она была единственной женщиной за этим столом.

Теплая волна признательности охватила ее. Воспрянув духом, она вежливо обратилась к нему:

– Вы, наверное, любите охоту, ваша милость, сестра Жанна говорила, что мужчины любят разговаривать о подобных вещах.

– Пожалуйста, зовите меня Филиппом.