Королевские игры - Джейн Фэйзер Страница 12

Розамунда заметила развевающийся на ветру флаг. Он украшал крышу здания с простым и исчерпывающим названием: «Театр». У входа стоял человек и звуками трубы созывал народ. Рядом артисты в париках и гриме держали плакаты, оповещающие о том, что труппа Бербиджа будет исполнять пьесу Томаса Кида «Принц датский». На грязной улице собралась пестрая шумная толпа; среди жаждущих зрелища горожан бесцеремонно шныряли торговцы, наперебой предлагая пироги, сладости и фрукты.

- О чем этот «Принц датский»?

- Новое сочинение Томаса Кида. Грандиозная трагедия с отравлениями, сражениями на мечах и даже парой призраков, - с улыбкой пояснил Томас.

- А что, все пьесы пишет мастер Кид?

- Нет, конечно. Просто «Театр» принадлежит Бербиджу, а тот обожает его пьесы. Пойдемте же, мистрис Розамунда! - поторопил Кит. - Закройте лицо, насколько возможно.

Он заботливо натянул капюшон Розамунде на голову и даже завязал под подбородком тесемки. Потом озорно улыбнулся и игриво нажал на кончик носа.

- Если вам предстоит стать важной придворной дамой, то никто в этом гнезде порока не должен увидеть прекрасных изумрудных глаз. Правильно я говорю, Томас?

В ответ Томас лишь что-то невнятно пробормотал. По правде говоря, он уже начал жалеть о собственном малодушии. Если высокопоставленный кузен, господин секретарь королевской канцелярии, узнает об этой непристойной вылазке, то упрекам не будет конца. Но отступать было поздно: все трое оказались в гуще толпы, которой через минуту предстояло заполнить партер. Он крепко сжал локоть сестры, а другую руку положил на рукоять меча и так, в полной боевой готовности, не обращая внимания на грубые ругательства и пинки, двинулся вперед.

Резкий запах множества потных тел почему-то напомнил о гниении, и, задержав дыхание, Розамунда опустила голову и начала настойчиво пробиваться сквозь толпу. Вот наконец и сам театр. Забыв о сползающем капюшоне, она подняла голову и осмотрелась. Партер находился рядом со сценой, только ниже, и сейчас его заполняли радостные, нетерпеливые зрители. Наверху, вдоль стен, располагались галереи, и Розамунда решила, что брат направится туда, однако Томас пошел к сцене и поднялся по ступенькам. Оказалось, что с обеих сторон приготовлены стулья. Подумать только, они будут сидеть рядом с артистами!

Не веря счастью, пылкая особа устроилась рядом с братом. Здесь они оказались вдалеке от толчеи и даже в стороне от любопытных взглядов, однако Розамунда не стала возражать, когда Томас снова натянул на волосы капюшон.

- Если тебя увидят артисты, не страшно, но неизвестно, кто может оказаться на галереях, - шепнул он на ухо.

Розамунда кивнула в знак согласия и чинно сложила руки на коленях; в то же время ни на секунду не переставая стрелять глазами по сторонам.

Внезапно в партере возникла какая-то суета, а потом, игнорируя ступени, на сцену запрыгнул человек. Остановился и, повернувшись лицом к залу, угрожающе схватился за меч. Глухой ропот перерос в рев, и, размахивая кулаками, вперед вырвались четыре парня в плоских шапках и синих плащах, какие носили подмастерья. Двое из них сжимали тяжелые дубины.

- Глупец! - предостерег Томас. - Немедленно прячься за сценой, пока не разгорелась драка.

Человек оглянулся и широко улыбнулся:

- Прошу прощения, сэр, но ни за что не отступлю. Эти бандиты хотели лишить меня кошелька.

Томас взглянул на Кита: тот уже вскочил и, сверкая глазами, готовился вступить в схватку. Оставалось лишь смириться с неизбежным. Кит любил драться и не мог пропустить ни одного удобного случая; более того, часто он и сам искал повода выпустить пар и тогда мог придраться к любому, даже самому безобидному слову. Издав боевой клич и размахивая мечом, молодой человек стремительно бросился к парням в синих плащах. Драка продолжалась недолго, а когда толпа расступилась, на опилках осталось лежать четыре поверженных тела. Кит Марло одним прыжком взлетел на сцену и начал вытирать о панталоны окровавленные кулаки. Виновник события тоже поднялся на сцену: он раскраснелся и радостно смеялся, а кудрявые волосы лоснились от пота. Незнакомец остановился и протер оружие белоснежным носовым платком; платок сразу покраснел.

- Ничто так не возбуждает жажду, как добрая схватка, - провозгласил Кит. - Сейчас бы выпить.

Он потер сбитый кулак о ладонь.

Томас оглянулся на молодого человека. Розамунда заметила, что тот богато одет в алый камзол и короткие панталоны изумрудно-зеленого цвета. Волосы роскошными каштановыми локонами ниспадали на широкие плечи. Джентльмен вовсе не спешил спрятать меч в ножны, словно ждал возможности снова пустить его в ход.

Томас не скрывал раздражения: наверное, после утренней ссоры с другом он уже успел устать от неожиданных неприятностей.

- Вы едва не спровоцировали серьезное побоище, мастер Крейтон. Городская полиция только и ждет крупного скандала с подмастерьями. Бербидж вряд ли обрадуется, если его театр закроют.

Томас говорил с откровенным осуждением.

Незнакомец улыбнулся и убрал меч. С шутливым поклоном произнес:

- В знак раскаяния, сэр, готов принести столько эля, что хватит на целую армию.

- Вот умница! - Кит ударил его по плечу. - Поспеши!

Томас проводил молодого человека недовольным взглядом, а Кит снова опустился на стул и посмотрел с понимающей улыбкой, которая, казалось, еще больше рассердила любовника.

- Кто это? - спросила Розамунда не столько из любопытства, сколько для того, чтобы развеять сгустившиеся тучи прежде, чем брат в гневе покинет театр и уведет ее с собой.

- Честолюбивый юнец, которому еще учиться и учиться… некий Уил Крейтон. - Брат заметно успокоился и тоже сел. - Мечтает стать драматургом, а пока считает себя в некотором роде поэтом, а еще больше - покорителем сердец. При дворе нет ни единой молодой дамы, с которой он не попытался бы флиртовать.

- Очень красивый, - вздохнула Розамунда.

Томас повернулся и посмотрел внимательно.

- Остерегайтесь при дворе пустого кокетства, мистрис. От подобных забав больше неприятностей, чем добра. Ну а у этого человека нет ни денег, ни планов на будущее. Нашей семье такой родственник ни к чему, так что держитесь от красавца подальше.

Розамунда молча опустила глаза. Уильям Крейтон вернулся через пять минут с полным кувшином и двумя полными кружками. Отдал все это богатство Киту и насмешливо поклонился. Мистрис Уолсингем посмотрела на него и открыто улыбнулась. Молодой человек удивленно приподнял брови, но не ответил улыбкой на улыбку, а лишь склонил голову и ушел в противоположный конец зала.