Воспитание чувств - Сьюзен Фокс Страница 11

Тай почувствовал, что в нем закипает гнев, не давший ему дослушать до конца ее объяснения. Безусловно, Трейси была пьяна. Его коробило то, что она лжет, хотя им обоим прекрасно известно, как все происходило на самом деле, но он не стал придираться. На этот раз не стал.

Трейси не пришлось выбирать себе спальню на ранчо Кэмерона. Мария Сандоз, экономка Тая, сама решила эту проблему за нее. Трейси не стала возражать. Комната была ближе к центру дома, чем спальня Тая, а поскольку к тому же между ними пустовала еще одна комната для гостей, то ее это вполне устраивало.

Она быстро разложила вещи, срезала бирки с новой одежды для работы на ранчо, подготавливая ее к стирке, чтобы ткань стала мягче. Мария вернулась в ее комнату как раз тогда, когда она закончила с этим, и, несмотря на возражения Трейси, забрала все эти вещи, сказав, что перестирает их сама.

Тай просил Трейси, когда она управится, зайти к нему в кабинет. Он сидел за большим столом и поднял глаза, когда она вошла.

— Мне бы хотелось, чтобы ты заполнила бланк о приеме на работу: мне нужно это для отчетности.

Трейси сделала шаг, чтобы взять бумаги, но Тай встал.

— Садись на мое место. Когда все напишешь, принеси бланк с заявлением в столовую. Ужин будет уже готов к тому времени.

Немного позже они приступили к ужину, начавшемуся в спокойной обстановке. Ей было неловко из-за документов, которые она заполнила. Рамона запрещала ей работать, а получив год назад наследство, которое завещал ей Сэм Лэнгтри, и уехав от матери, она и не пыталась искать работу.

Трейси успела проучиться год в колледже, прежде чем по требованию Рамоны вынуждена была бросить учебу. В тот год она записалась на все курсы по искусству, потому что понимала, что учиться долго ей не удастся. Рамона относилась к этому с презрением, хотя и с чуть меньшим, чем было бы, выбери дочь более традиционную программу для первокурсника.

Трейси стало не по себе, когда она увидела, что Тай прочел ее заявление и просмотрел бланк о приеме на работу прямо тут же, за столом, и отложил в сторону. Ужин уже был в самом разгаре, когда он вновь взглянул на них. Трейси заметила, что его взгляд задержался на графе с послужным списком. Он поднял глаза, а Трейси уставилась в тарелку.

— Ты нигде не работала? Или не стала заполнять эту графу, не желая, чтобы я справлялся у прежних нанимателей?

— Я нигде не работала, — ответила она и отважилась бросить на него быстрый взгляд.

— Ты всегда была настолько богата, что ни к чему было работать?

— Может, и так. — Трейси вновь уткнулась взглядом в тарелку. Нет, они с матерью не всегда были богаты. Трейси помнит жуткие времена безденежья и мерзкие козни, которые строила ее мать, чтобы прибрать к рукам чьи-то деньги. Но рассказывать об этом Трейси ни за что не станет.

— И всего лишь год в колледже. Были причины?

Трейси вздохнула и неопределенно пожала плечами.

— Чем ты в детстве мечтала заниматься, когда вырастешь? — снова спросил он. — Неужели не мечтала поработать хотя бы день?

На этот раз неодобрительные нотки в его голосе были ощутимей. Тай явно никак не мог взять в толк, почему она никогда не работала и не закончила колледж, и, должно быть, приписывал это ее лени или тупости, что, естественно, не могло не вызвать в человеке его типа неприязнь. Он расспрашивал Трейси так, будто у нее не было ни амбиций, ни стремления вести полезную жизнь.

Ему не понять, в какой обстановке она выросла и каких трудов ей это стоило — просто выжить, выстоять. Ее тайные мечтания превратились в прах, пока она вынуждена была жить с матерью. А когда Трейси окрепла духом и у нее появились средства, чтобы порвать с этими отравляющими существование родственными связями, ее разбитые мечты показались такими детские, несерьезными, что она лишь изредка вспоминала о них, да и то мельком. В любом случае они были, пожалуй, просто фантазией, потому что она, скорее всего, не обладала никакими особыми талантами…

— Трейси! Так чем ты мечтала заняться, когда станешь большой?

Голос Тая вернул ее на землю, и она посмотрела на него. Ей вдруг пришло в голову, что ему можно сказать все как есть — он в любом случае не поверит.

— Мне хотелось сочинять и самой иллюстрировать маленькие истории, которые я выдумывала, чтобы развлечься.

Это было невиданной откровенностью и чистейшей правдой. И, верно, показалось такому мачо, как Тай, полнейшим легкомыслием. Он с интересом взглянул на нее, и Трейси напряглась. Не примется ли он высмеивать ее?

Старательно избегая его взгляда, она взяла салфетку, чтобы промокнуть губы. И зачем она призналась? Господи, как глупо!

— Но я переросла это, — сказала она, давая понять, что данная тема исчерпана.

Трейси осознала, что предала свою заветную мечту, но лучше уж самой признаться, чем вынести хотя бы намек на презрение от Тая. Не надо было выставлять напоказ сокровенное. Неужели уроки матери прошли даром?

— Очень и очень печально, — проговорил Тай тихим голосом.

Почему-то эти слова и то, как они были произнесены, взволновали Трейси. С чего бы? Это ведь просто дань вежливости. Не может быть, чтобы Тай и вправду расстроился. Он владел огромным ранчо и несколькими компаниями. Для такого человека, как Тай, причудливые мечтания, наподобие ее собственных, ровным счетом ничего не значат.

— Что мне предстоит делать завтра? — спросила Трейси, чтобы переменить тему. Ей наконец-то удалось набраться духу, чтобы посмотреть на него. Тай отрезал кусочек мяса, а у Трейси начисто пропал аппетит.

— Помощник конюха растянул связку на лодыжке.

Трейси кивнула, будто поняла свою задачу и ее это нисколько не тревожит. Она уже настраивала себя на то, что ее работа у Тая начнется с низшего звена. Но помощник конюха… Ей придется выгребать навоз и раскладывать подстилку для скота. То есть речь идет о совсем черной работе… Ей, пожалуй, понадобятся многие месяцы, а то и годы, чтобы отработать долг на заработок помощника конюха.

— Ты подсчитывал, сколько месяцев мне надо проработать, чтобы оплатить ущерб? — спросила она.

— Тебе и вправду это так важно?

— Пожалуй, нет. Но ты проследишь за этим?

— Ты будешь получать корешки от чеков, — объяснил он.

Вновь повисло тягостное молчание. Трейси принялась теребить салфетку. Конечно, она не выдержит этого: день за днем жить, пить и есть под одной крышей с Таем Кэмероном, понимая, что ей ни за что не оправдать его ожиданий; день за днем встречаться на ранчо с настоящими ковбоями, которым ее жалкие усилия покажутся смехотворными, понимая, что вошла в мир сильных, умелых мужчин, в котором она не сможет чувствовать себя уверенно, потому что слишком слаба физически.

И все оттого, что ей было очень одиноко и тревожно в своей роскошной квартире в Сан-Антонио и она согласилась пойти на свидание, одно из немногих, на которые она решилась за долгие годы. И вот до чего это довело.