Любовь со всеми удобствами - Алина Кускова Страница 11

– о…оо…ООО! – Булка мимо спланировала.

– о…ОО…ООО! – С колбасой.

– О…ОО…ООО! – Тарелка с жареными грибами мимо проплыла.

Все читают и содрогаются: «Талант! Его не зароешь, обязательно откуда-нибудь вылезет!»

И посыпались блага, посыпались, сидишь весь ими уделанный. Рука в забытьи за булкой тянется, в рот всякая всячина лезет, в ушах сладкий звон… Забылся – сразу диета!

Карпатов усмехнулся. Вот отчего дамы постоянно на диетах сидят? Хотят быть талантливее! Они-то уже давно поняли, как добиться успеха. И голодают двадцать четыре часа в сутки до такой степени, чтобы ветерком качало в разные стороны.

Он выглянул в окно. Соседки голодать не собирались и накрывали на веранде стол. Эти – исключение из общего правила, оттого они простые и обыкновенные!

Карпатов сел за стол и настучал две строчки. Лично он – голодный и талантливый. Он сейчас такое напишет, чего сытый автор в своих самых дерзких мечтах не видел. Диета – вот она, сестра таланта. Для того чтобы создавать шедевры, рот нужно скотчем заклеивать, чтоб сытая жизнь только мерещилась, чтоб мимо постоянно булка планировала… И создавай, создавай, пока голодный и талантливый. Только голодный автор может создать шедевр!

Карпатов откинул прядь волос со лба, задумчиво поднял глаза к потолку и занес над клавиатурой руку…

– Господин писатель! А, господин писатель! – послышалось из окна.

Рука, как будто по ней ударили молотком, безжизненно свалилась на клавиатуру. Они не дадут ему спокойно работать! Что бы он ни делал, эти бабы найдут способ забросить все дела. Писатель принюхался, в окно совершенно беспардонно лез запах жареных грибов.

– Господин писатель! – надрывалась Анюта. – Извольте высунуться в окошко!

– Что там еще у вас? – Карпатов появился в окне с недовольным видом. – Снова Семен застрял?

– Ему сегодня застревать некогда, – призналась Анюта, – они сегодня кабана загоняют. Только я думаю, после вчерашнего перебора ни один кабан им не попадется. Кабаны, они же за версту чуют запах самогонки. Нет, у нас не Семен застрял. У нас Катерина…

– А! – обрадовался писатель. – Значит, это она застряла! И где же на этот раз? В колодце?!

– Нет, – пыталась достучаться до его одурманенного писательством сознания Анюта, – она не застряла. Она грибов нажарила в сметане. Вкусных! Чувствуете, какой аромат?! Катерина такая рукодельница! Она и грибы жарит, и крестиком вышивает, и носки на зиму вяжет…

Карпатов сглотнул слюну.

– Я за нее рад! – заявил он, намереваясь закрыть свое окно.

– Георгий! – из-за спины Шкарпеткиной появилась Катерина. – Заходите, я вас грибами угощу.

– Премного благодарен, – прошипел писатель, – но мне сейчас некогда. Я работаю! – И он с раздражением захлопнул окно. Только голодный автор может создать шедевр!

– Чего это он? – обиделась на соседа Катерина. – Мы же не его есть собирались, а грибы. А он на нас посмотрел, как на людоедов.

– Странно, – подумала вслух Анюта, – по идее, он должен был прибежать вприпрыжку. Как же вы там в своем городе живете, раз не можете мужика в дом едой заманить?!

– Так и живем, – вздохнула Катерина, – что не можем. Городские мужики теперь пошли одухотворенные, им одной пищи мало, им духовную подавай. Близость интересов, соитие планов.

– А нормальная близость с соитием что, уже не годится? Только Захару она требуется? Что же, нашими деревенскими мужиками мы теперь будем в стране планы по деторождению выполнять?! А городские будут опусы писать и потолок разглядывать?! Нет, не оставлю я его в покое! Не дам ему портить показатели капиталистического детопроизводства. Узнает он у меня еще, что такое Анюта Шкарпеткина.

– Кто, – поправила ее Катерина, с тоской глядя на мансардное окно. – Кто такая.

– Без разницы, – резанула по воздуху раздосадованная отказом Анюта. – Ух, я ему, – и она погрозила окну кулаком.

Карпатов вернулся за стол и попытался заново настроить себя на писательский лад. Итак, только голодный автор может что-то создать. Действительно, он голодный, а этот омерзительный запах жареных лисичек в сметане предательски лезет сквозь щели в раме, заполняя собой весь кабинет. Разве ж можно в такой обстановке работать?! Карпатов захлопнул ноутбук и пошел в спальню.

Он расположился на постели, крепко-накрепко закрыв за собой дверь. Ха! Спальня находится на противоположной стороне дома, теперь пусть Синеглазка со своей соседкой вдоволь накричатся, он все равно ничего не услышит.

– Без меня тебе, любимый мой, земля мала, как остров! – орала Любочка Карелина во дворе своего дома, вертя стройным задом у длинного шеста. Она специально проигнорировала строгое расписание, заметив в открытом окне спальни длинную нескладную фигуру писателя. Вот, настал ее звездный час! Наконец-то он ею заинтересовался! Она столько безответно мучилась, пытаясь привлечь его внимание к себе.

Карелина скинула халатик, обнажая прелести, затянутые в гламурный купальник, и принялась выделывать у шеста такие па, что сердце любого мужчины затрепетало бы, если не от вожделения, то хотя бы из-за интереса к ее стройной фигуре. Но трепетал или нет писатель, ей не было видно. Однако она не теряла надежды и продолжала крутиться.

Да, он забыл, что окна спальни выходят на ее двор. Но эта-то хоть одна! И с ней Карпатов уже объяснился, смутно намекая на следующий раз. Пусть ждет, ему сейчас некогда. Он должен начать роман. И не с ней. Уж если с кем он и начнет роман, то с Синеглазкой. И то, после того как она поссорится со своим ангелом-хранителем Анютой. И не роман вовсе он с ней начнет, а будет ее курировать во время трудного деревенского отдыха. Принесет воды, что ли, чтоб она не мучилась. Карпатов тяжело вздохнул, в голову лезли какие угодно мысли, но только не те, что были нужны для эпопеи. Он плюнул и принялся стучать по клавиатуре.

– Без меня тебе, любимый мой, лететь с одним крылом! – не унималась Любочка, сгоняя в процессе танца лишние килограммы.

Карпатов встал и подошел к окну. Стервы! Они нигде не дают ему покоя!

– Р-гав! Р-гав! – открыла его инкогнито неугомонная Пэрис и принялась лаять на окно.

– Лететь с одним крылом! – надрывая голосовые связки, воодушевленно заорала полуголая Любочка, заметив колыхнувшуюся занавеску на окне писательской спальни.

– Р-гав!

Карпатов плюнул и вернулся на кровать. Он нахмурил лоб, призвал свой талант и принялся яростно бить по клавиатуре. Через три часа он изможденно откинулся на постели. Все, он исполнил свой долг, начал роман-эпопею об отношениях мужчин и женщин. Он все-таки начал! Карпатов с удовлетворением посмотрел на экран ноутбука, который в уголке показывал немыслимое количество написанных листов. Эка, его прорвало! Он написал главу практически на одном дыхании. Ай да Карпатов, ай да сукин сын!

Писатель вгляделся в собственные строчки и не поверил своим глазам. Ничего похожего о рассуждении на тему отношения полов не было ни в одной из них. Все страницы, все до единой, оказались началом обыкновенного любовного романа, рассказывающего о необыкновенной любви немолодого писателя к привлекательной и беспомощной синеглазой даме.