Магия - Патриция Райс Страница 10

— Вы не можете умереть, — старалась перекричать она шум бушевавшей стихии. — Хватит притворяться, вставайте! Вставайте же!..

С трудом, но он пытался сосредоточить на ней взгляд. По выражению его глаз Лейла поняла, когда ему удалось это. Очарованная, она далее не беспокоилась о том, что находится в столь неприличном положении, лежа на груди мужчины.

— Я уже встаю, — с серьезным видом проговорил Дунстан, хотя в его голосе прозвучало легкое замешательство. — Осмелюсь попросить вас немного подвинуться.

Покраснев, раздраженная Лейла снова влепила ему пощечину, но он только улыбнулся. Казалось, что ему неожиданно предложили в награду небеса. Негодяй был неотразим, даже несмотря на его принадлежность к проклятому семейству Ивес. Она уперлась локтями в его широкую грудь и дерзко осмотрела, как будто была распутной девицей, а он ее возлюбленным.

— Я думала, что проломила ваш череп.

— Сомневаюсь, что по этому поводу следует беспокоиться, — его взгляд упал на лиф ее промокшего шерстяного платья. — Возможно, мне сначала необходимо подняться, прежде чем я смогу это понять. А с вами все в порядке? Ветка травмировала вас?

Лейла пыталась сдерживать смех. Конечно, своими пощечинами она вполне могла вышибить ему мозги, и даже не предполагала, что Дунстан Ивес может быть таким заботливым. Возможно, он не был высокомерным и колючим, каким казался.

Женщина повернулась, пытаясь проверить свои предположения, и его мускулистая рука тотчас же обвила ее талию, удерживая равновесие. Она посмотрела на него не без страха, чувствуя, однако, прилив сил и теплоты.

— Бог ты мой, сколько же в вас силы, — произнесла она.

— Идет дождь, или мы лежим под водопадом? — Он снова посмотрел на небо. — Наверное, в деревне, где красные вороны слетают с деревьев, можно увидеть и водопады, льющиеся с неба.

При этих словах Лейла громко рассмеялась. Еще несколько минут назад она чувствовала себя самой несчастной женщиной на земле, но все изменилось с ударом молнии. Надежда заполнила ее одинокое сердце радостью, даже, несмотря на то, что лежала на этом сумасшедшем, в грязи, под проливным дождем.

— Мне кажется, что вода теперь просачивается через трещину в черепе и впитывается в ваш мозг. Ну, давайте, поднимайтесь.

Она попыталась отодвинуться, но Дунстан не отпускал ее.

— Зачем? — вполне искренне поинтересовался он. — Я уже весь промок, испортил свои лучшие бриджи и полагаю, что лошадь ускакала без меня. — Он вытянул шею, оглядываясь по сторонам, чтобы удостовериться в своей правоте, затем продолжил внимательно изучать ее грудь. — И если мне теперь суждено жить на дне бочки, то вид отсюда намного лучше.

Боже мой, у нее было столько планов, которые она хотела обсудить, так много дел нужно было закончить, столько надежд было связано с этим невыносимым человеком, а его интересовала только ее грудь!

Она ухватила его за длинный, аристократический нос.

— Отпустите меня, чурбан. Я вам благодарна! за помощь, но я не водяная нимфа. Мне необходимо переодеться в сухую одежду и согреться у огня.

Он легко отодвинул ее руку и, как ни в чем не бывало, продолжил покусывать кончики ее пальцев.

— Неплохая идея, хотя я не уверен, что у вас поблизости есть огонь. Леди Лейла точно не примет меня в таком виде. — Та от удивления широко открыла глаза. Ненормальный дьявол, он не узнал ее! Определенно повредил себе что-то в голове. Так вот, значит, как он ведет себя с другими женщинами?

Большинство мужчин ведут себя гораздо искреннее с простыми женщинами, и именно за одну из них он, должно быть, и принимал ее сейчас. Ведь Дунстан никогда не видел ее без пудры на волосах или одетой во что-то другое, кроме тончайших шелков. Интересно, что старая одежда, которую она носила для работы в саду, делала раскрепощенной не только ее, но также и находящегося рядом мужчину.

В женщине проснулся азарт, и она не могла устоять перед соблазном проверить свою теорию на практике.

— Я знаю место, где мы можем развести огонь, — Лейла говорила четко и ясно, без заученного воркования, как было принято в Лондоне. — Это как раз за поворотом.

Он воспринял ее скептически.

— Вы же говорите это не для того, чтобы я отпустил вас, не так ли? Я серьезно намерен лежать здесь, пока не появится луна.

— Или пока вас не переедет первый же экипаж? Поднимайтесь, мой промокший насквозь моряк. Я хочу к огню.

Она могла бы поддаться соблазну и заняться простым здоровым сексом с заинтриговавшим ее мужчиной, но раньше за ней такого легкомыслия не наблюдалось, не было причин делать это и сейчас, потому что удовольствие было бы недолгим. Сад же, который она мечтала вырастить с помощью знаний Дунстана, — дело всей ее жизни. Нельзя было действовать безрассудно.

Лейла отвела в сторону руку и перекинула ногу через его широкий торс, словно собиралась слезть с лошади. Ей всегда хотелось ездить верхом, но только не так.

Дунстан поморщился, когда на его оказавшееся незащищенным ее теплом тело струи дождя обрушились со всей силой.

— Мне кажется, у меня сломаны все кости. Не могли бы вы помочь мне встать?

Она воинственно уперлась руками в бока и с подозрением посмотрела на него.

— Думаю, что лучше мне этого не делать. Иначе я снова окажусь лежащей в грязи, не так ли?

Его обычно непроницаемое лицо осветила довольная улыбка:

— Вы слишком умны для простой девушки, даже мои братья попадались на эту удочку.

Покряхтев, он перекатился на бок и сел. Насей раз его пристальный взгляд остановился на ее ботинках для работы в саду.

— Изящные ножки. Грязь хлюпает у вас между пальцами? — Он был абсолютно прав. Подошвы ее ботинок без каблуков отклеились, и дождь промочил ноги насквозь. Женщина пнула его ногой в твердое бедро, побуждая поскорее встать, но мужчине уже удалось смутить ее. Дунстан Ивес оказался слишком опасным.

Он считал ее деревенской девушкой, которую было легко заполучить.

— Поднимайтесь, или я оставлю вас здесь валяться в грязи, — заявила она.

Пошатываясь, он поднялся на ноги. Грязные струи воды стекали с его волос и одежды. У Лейлы перехватило дыхание при виде необъятных размеров мужчины, закрывающих ей вид сельского пейзажа. Черная лента свисала с волос, вернее сказать, с того, что осталось от его прически. Мокрое коричневое пальто обтягивало широкие плечи и мощные руки. Грязный помятый галстук прилип к мокрой рубашке и черному жилету, который как влитой сидел на его широкой груди и узкой талии. Он выглядел бесподобно, несмотря на свой вид. У нее дрогнуло сердце. Господа, которых она знала, стали бы оплакивать свою испорченную дорогую одежду, не обращая внимания на нее, как будто она была куском вкусного пирога.

На ней не было пудры, от нее не пахло духами, черные волосы растрепались по грязному платью. Она выглядела так ужасно, что он даже не узнал ее. И, тем не менее, продолжал пожирать глазами.