С именем ветра - Хельга Петерсон Страница 10

А еще нужно собирать вещи и срочно уезжать, сегодня же. Необходимо обойти врачей, пройти реабилитацию или что там делают в подобных случаях. Голос слабый, его надо настроить.

Мистраль вышла из ванной, и стала в полутьме искать свой телефон. Она нашла его на тумбе возле кровати, села на матрас и набрала номер старшего брата. Долго шли гудки, Мира разочарованно собиралась повесить трубку, но когда уже поднесла палец к кнопке, раздался приглушенный кашель.

— Сейчас шесть утра, Мистраль, — прохрипел Гаррет. — Я надеюсь, у тебя что-то действительно важное.

— Ну да, наверное, — сдавленно проговорила Мира и выжидающе замолчала. В трубке повисло молчание. Продолжительное молчание. Мистраль так и видела, как Гаррет, зажав трубку плечом, потер переносицу одной рукой, другой — потянулся к тумбе и взял свои очки.

— Ты уже собираешь вещи? — наконец спокойно спросил он. — Я созвонюсь с психологом и отоларингологом, постараюсь записать тебя на прием как можно раньше.

Мира молчала. Когда Рет озвучил ее собственные мысли, они стали очень реальными. Надо уезжать. Надо бросить все и уезжать. Бросить этот дом, пляж, карты и дженгу. Высокого черноволосого писателя, которому она не нужна.

— Мистраль? — позвал Гаррет. Он никогда никого не называл уменьшительными именами.

— Да, я здесь, — откашлялась Мира. — Я тебя слышала, Рет. Просто… Ну, ты уверен что ехать надо уже сегодня?

— Обязательно, — отрезал Гаррет. — И чем раньше ты выедешь — тем лучше. Дорога длинная, световой день короткий.

На языке Рета это значило «я волнуюсь». Мистраль тяжело вздохнула. Конечно, он прав. Каникулы у моря подошли к концу.

— Ладно. Я сейчас соберусь с мыслями и начну складывать вещи. Позвоню, когда выеду из Монк-Бэй.

К обеду чемоданы стояли на крыльце, оставалось только загрузить их в машину и запереть коттедж. Мистраль села в кресло-качалку на крыльце и набрала сообщение

Я уезжаю. М.

Ответа, как обычно, не было, этого и следовало ожидать. Он наверняка сейчас работает над главой, возле него стоят грязные чашки. Но внутренности Миры все равно скрутило. Она просидела на крыльце довольно долго, не решаясь запереть дверь и уехать. Она не могла этого сделать. Эти несколько недель изменили ее, вернули к жизни. Человек в соседнем доме стал значить для нее намного больше, чем просто знакомый. Он не церемонился с Мистраль, не жалел и не убегал от ее болезни. Он как-то сразу принял ее такой, какой она была, понимал ее и не пытался копаться в ее душе. Пусть он сказал, что Мира его не интересует как девушка, но ведь они не обязаны рвать свою дружбу.

Мистраль снова взяла телефон и стала печатать текст. Сейчас Шейн не отвечает, но он увидит сообщения позже.

Я вроде как начала выздоравливать. Уезжаю домой лечиться. Пиши, когда вернешься в Лондон. Можем вместе попить кофе, я хочу знать, чем закончится твоя война с издателем. М.

Все. Не слишком навязчиво, но и не отстраненно, а дальше пусть сам решает.

Мистраль, наконец, повернула ключ в замке, загрузила чемоданы, села за руль. Из бухты она выезжала, не глядя в зеркало заднего вида.

Шейн вспомнил про свой телефон ближе к вечеру. Глаза болели, спина не разгибалась. Он потянулся, забросив руки за голову и сильно зажмурившись. Потом взял мобильник. И несколько раз моргнул.

Этого не могло быть на самом деле. Шейн ведь собирался вот сейчас позвать ее на кофе. Эм не могла уехать! А как же он, Шейн? Она должна была колотить в дверь, выбивать стекла, чтобы он услышал ее. Как она могла просто тихо взять и уехать? Что ему сейчас делать? Он же только недавно понял, какая она. У них должна была быть еще хотя бы неделя.

Но Эм не стала выламывать двери. Не дождавшись от Шейна ответа, она не стала навязываться. Просто разрешила себе писать, звала когда-нибудь на кофе, но легче от этого не было. Люди часто стараются не обрывать все нити, оставляют приглашения, но встречи так и не происходят, связь пропадает. Это бывает не специально, просто повседневная жизнь закручивает, затягивает в свою рутину, и случайные знакомства забываются.

Шейн вышел на крыльцо и посмотрел на соседний дом. Свет не горел, внедорожника не было, и вдруг эта бухта показалась страшно пустынной. Здесь и раньше не было людей, а сейчас это стало особенно заметно. Шейн сел на крыльцо, холодный ветер трепал его волосы, забирался под свитер, но он этого не замечал. Шейн чувствовал себя опустошенным. И брошенным. Хотя с какой стати?

Они были просто приятелями, которые ничего друг другу не должны. Но без Эм Шейну стало одиноко. Хотя они не проводили все время вместе, даже знание того, что она неподалеку зажигало внутри тепло.

А сейчас он остался один, холодным днем двадцать восьмого октября. В Корнуолле ему больше нечего делать.

Приглашаю в блог с визуализацией всех, кто не боится сломать свое личное представление о героях ссылка не работает://prodaman.ru/Helga-Peterson/blog/Blagorodnoe-semejstvo-i-priblizhennye