Как я (на)учился жить без папы, лежать в больнице, любить маму и многому другому… Книга для мам и сыновей - Игорь Павлов Страница 9

Не могу вспомнить, что мне тогда ответили. Возможно, взрослые промолчали, а я все понял сам… Слезы подступили к глазам, и я начал рыдать. Мама повела меня домой, я еще долго плакал, не желая верить в то, что Кузя больше не будет выпрашивать у меня конфеты, лизать мой нос и бросаться навстречу, вырывая поводок из дедушкиных рук. Было больно вдвойне из-за того, что от меня скрыли смерть Кузи. Мне казалось это настоящим предательством.

Потом у меня были хомячки, попугайчики, любимые кошки, которые тоже умирали. И каждый раз я рыдал над их холодными безжизненными тельцами. Мама никогда не запрещала мне плакать, а садилась рядом со мной, гладила меня по голове и говорила слова утешения. Проплакав несколько дней, я успокаивался и лишь изредка с грустью вспоминал о потерянном маленьком друге.

Мама, утешая меня, даже не догадывалась, как сильно я боялся того, что вдруг умрет и она. Особенно много я думал об этом по ночам, когда в квартире выключался свет и мама засыпала в другой комнате. А я лежал у себя в кровати и прислушивался к ее дыханию. Когда я слышал, как она вздыхает, ворочается с боку на бок, посапывает, на душе становилось легко и спокойно – я знал, что мама жива. Но как только из ее комнаты переставали доноситься звуки, страх возвращался. При мысли о том, что мама, возможно, умерла, меня прошибал холодный пот. Признаюсь, я боялся не только того, что останусь без мамы. Не меньший ужас мне внушала мысль о том, что я должен буду провести всю ночь с мертвой мамой, а утром смотреть на ее мертвое тело.

Чтобы этого не допустить, я принимался искать любые доказательства того, что мама не умерла во сне: нужно было сделать так, чтобы она пошевелилась или что-нибудь сказала. И я не придумал ничего лучшего, чем спрашивать посреди ночи: «Мама, ты уже спишь?» Когда в ответ я слышал ворчание разбуженной мамы, мне сразу становилось легче. Но я готов был выслушать что угодно, лишь бы убедиться, что мама жива. За ночь я мог несколько раз спросить маму о том, спит ли она, пока сон не окутывал меня самого и я больше уже не в силах был думать о смерти.

Чуть позже я нашел еще один способ проверить, не умерла ли мама во сне. Это был мой старый трюк с больным животом, о котором я уже рассказывал. Вдруг посреди ночи я начинал ныть, что у меня болит живот, и жаловаться маме. Мама, конечно же, просыпалась, подходила ко мне, давала лекарство, садилась рядом, гладила мой лоб, говорила что-то приятное. Я же, получив доказательство того, что мама не умерла, забывал про живот и спокойно засыпал. Тогда я даже не думал о том, что мама обычно долго после этого не могла уснуть, переживая за мое самочувствие.

Я почему-то никогда не боялся того, что умру сам, но боялся, что умрут близкие мне люди. Ночуя у бабушки с дедушкой, я тоже пристально вслушивался по ночам в их дыхание. Перспектива проснуться рядом с мертвой бабушкой или с мертвым дедушкой меня настолько пугала, что я готов был всю ночь караулить, не перестали ли они дышать.

Со временем я стал меньше тревожиться о том, что кто-нибудь из моих родных может ночью умереть. Я взрослел и понимал, что никто просто так во сне не умирает, и ни моя мама, ни мои бабушка с дедушкой в ближайшее время умирать не собираются. К счастью, они живы-здоровы до сих пор. Однако даже сейчас, в свои 25 лет, я начинаю беспокоиться, если кто-то из них надолго уходит из дома, или если я сам куда-нибудь уезжаю. Иной раз меня неожиданно охватывает волнение, что с ними может случиться что-то нехорошее, пока я буду от них далеко.

По ночам же я давно научился спать спокойно и не думать о чьей-либо смерти. Зато стал чаще думать об этом днем. И наверное, я тебя разочарую, но я так и не научился совсем не бояться смерти. Иногда мне кажется, что это и вовсе невозможно. Даже если мы не боимся, что умрем сами, нам всегда страшно, что может умереть кто-нибудь из дорогих нам людей. Но чем больше я думал о смерти, тем лучше стал понимать, что такое смерть и как люди к ней относятся. И еще, размышляя о смерти, я сделал несколько новых важных открытий.

Открытие первое. Все живое на земле когда-нибудь умирает, и это не плохо и не хорошо. Просто так должно быть. Таков закон природы, от которого нам никуда не деться. Конечно, всегда страшно знать, что когда-нибудь я или мои близкие умрут, но в страхе смерти тоже нет ничего плохого. Каждый – ребенок или взрослый – имеет право на такой страх. И если я боюсь смерти, это вовсе не означает, что я недостаточно мужественный. Поверь, герой – не тот, кто не боится смерти. Герой – тот, кто не позволяет страху смерти взять над собой верх. А еще герой тот, кто заботится о своих близких из страха, что с ними может что-нибудь случиться. Правда, мои «геройские подвиги», вроде ночных вопросов к маме и притворных жалоб на больной живот, лучше не повторять.

Открытие второе. Многие дети (да и взрослые, что скрывать) боятся того, что умрут любимые и дорогие им люди. Мы боимся потерять маму, бабушку с дедушкой, брата или сестренку. Мы боимся остаться одни и боимся, что некому будет о нас позаботиться. А наши мамы, бабушки и дедушки, братики и сестренки могут так же сильно бояться, что умрем мы сами и оставим их одних. Особенно сильно боятся мамы, что какая-нибудь неприятность случится с их детьми и что их дети умрут. Это такой сильный страх, что некоторые мамы просто не дают своим детям прохода, опекая их на каждом шагу. Если твоя мама так поступает, знай, что она боится потерять тебя. Боится так сильно, как когда-то я по ночам боялся, что умрет моя мама.

Открытие третье. Детям смерть всегда кажется чем-то очень страшным и представляется в виде скелета с косой, черной руки, ходячего трупа или какого-нибудь зомби. Я боялся, что моя мама умрет во сне, не только потому, что не хотел ее потерять, но и потому, что мысль оказаться в одной квартире с трупом меня приводила в настоящий ужас. Но когда ты взрослеешь, то понимаешь, что умершие люди – это самые безобидные люди. Они не смогут причинить тебе никакого вреда. Мертвый человек – как ракушка, которую покинула улитка. Без улитки ракушка неподвижна, со временем она разрушается и превращается в пыль. Так и с умершим человеком, которого покинула жизнь, – его тело разрушается и превращается в пыль. Но память о том, каким он был, остается с нами навсегда.

Открытие четвертое. Когда мы теряем кого-то из близких людей или животных – кошек, собак, канареек или хомячков, нет ничего предосудительного в том, чтобы заплакать. Потому что это всегда больно. И вовсе не надо думать о том, будто плакать – это не по-мужски. Даже настоящие мужчины плачут, когда умирает кто-то из дорогих им людей. Плачут даже герои. Потому что слезы помогают нам выплеснуть наружу накопившиеся внутри нас боль, страх и другие неприятные переживания. Правда, к сожалению, есть мамы, которые не позволяют своим детям плакать, даже если у них случилось горе. Таким мамам может казаться сущим пустяком смерть рыбки в аквариуме, за которой ты ухаживал, или дворовой собаки, с которой ты любил играть на улице. Такие мамы даже могут обещать купить нового друга, лишь бы их ребенок перестал плакать и расстраиваться. Просто они не понимают, как сильно дети привязываются к своим животным и как им грустно, когда те умирают.