Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов Страница 63

Не оправдывалась и женщина. Она тоже, очевидно, привыкла, что чем дальше она идет по дороге жизни, тем больше ее высказывания вызывают раздражение. Что бы она ни сказала, она во всем оказывается виноватой, а в споре перед судом власть имущих всегда побеждает не она, а противная, даже трижды неправая сторона.

«Когда ты идешь с соперником своим к начальству, то на дороге постарайся освободиться от него, чтобы он не привел тебя к судье, а судья не отдал тебя истязателю, а истязатель не вверг тебя в темницу; сказываю тебе: не выйдешь оттуда, пока не отдашь и последней полушки» (Лук. 12:58, 59), — что мир устроен именно так, женщина, «взятая в прелюбодеянии», усвоила не со слов Иисуса во время Его бесед с учениками (она при этом не присутствовала), а извлекла из своего жизненного опыта. Отсутствие умения оправдываться даже в очевидной ситуации — следствие ее состояния души. Возвышенного состояния чистой души. Потому она и не оправдывалась ни когда ее за волосы волокли на двор Храма, ни когда она оказалась на дворе Храма.

Жертва ли эта женщина? С бытовой, стайной точки зрения — да. Но не с точки зрения вышней, не с позиций судьбы, смысл и цель которой — формирование личности. Отсюда, этот ее разве что не крестный путь на двор Храма был ей в благословение. Ведь до того дня она хотя и была интуитивно с Истиной, но лишь отчасти. Отчасти в том смысле, что, несмотря на то, что обогатилась способностью к самостоятельным суждениям, с воплощенным Словом была пространственно разъединена и добровольно, как говорится, своими ногами к Нему не шла. Теперь же, благодаря усилиям фарисеев (хоть одно по-настоящему доброе дело сделали, не отдавая, правда, себе в этом отчета!), с Христом, чьи ладони еще не были на вечные времена изувечены гвоздями, познакомилась.

Знакомство это было глубоко личное — ведь Он знал всю ее жизнь, — потому каждое произнесенное слово приобретает особый, далеко не бытовой смысл. И она поняла, что Он имел в виду.

«Иди и впредь не греши», — к какой стороне ее жизни относились эти Его слова? Разве к предполагаемому прелюбодеянию, которого, как несложно убедиться, не было (и Иисус, конечно же, знал об этом)? Или к тому, что она медлила прикоснуться к Учителю? Медлила, тем лишая себя возможности укрепить здоровое подсознание внутренне непротиворечивым понятийно-логическим мышлением. Достижение внутренней гармонии важно, поскольку оно дает не только большую защищенность от желаний вождя (или вождей вообще) и, как следствие, целостность личностного бытия, но и дарует все увеличивающиеся возможности в помощи неугодникам.

Так в чем же был ее грех?

В том, что она медлила идти, медлила возрастать, медлила жить. Разобщать себя с полнотой Истины — грех. Грех неполной отделенности от стаи.

Не получается ли, что мы, в сущности, предлагаем понимать текст Иоан. 8:3–4 противоположно буквально написанному: женщину, «взятую в прелюбодеянии», предлагаем считать существенно более порядочной, чем остальные иерусалимлянки?

В этом нет никакого кощунства, напротив, это восстановление принципов правильного понимания текстов Евангелия.

Аналогичное «противоположное» понимание необходимо и во многих других местах Писаний. Скажем, в Мк. 14:3–9 (см. также Лук. 7:36–40; Мф. 26:6) говорится о том, что Иисус с учениками был в доме у Симона-прокаженного и с ним разговаривал. Однако, если понимать слова буквально, то это невозможно, потому что ни один прокаженный не мог под угрозой непременного побиения камнями не то что ни в одном из домов селения жить, но даже к селению приближаться. Практика принудительной изоляции инфицированных неизлечимыми болезнями была необходима в те времена с той же целью, что и сейчас, — чтобы уберечь остальных жителей от мучительного заболевания, причем заразного, и нет ничего удивительного, что и в законе Моисея повеление об изгнании прокаженных высказано весьма определенно.

Как же мог Иисус с учениками оказаться у прокаженного в доме? Объяснение просто: Симон был прокаженным — некогда, но исцелился. Естественно, в те времена, когда абсолютное большинство прокаженных, если вообще не все, были обречены на гибель, выздоровевший оставался в памяти людей не тем, чем он был на остальных больных похож, а тем, чем он от них отличался. А Симон отличался тем, что он был прокаженным. Некогда. Но, в отличие от многих, — исцелился.

Древние литературные языки от современных отличаются — и существенно. Книги, в то время рукописные, были дороги, каждая страница требовала расходов, слова приходилось экономить, в древнегреческом обходились без пробелов, а в древнееврейском — даже без гласных. Вынужденно шлифовалась техника детали — парадоксальной «странности».

Все эти приемы оправданны: мудрый, способный к критическому мышлению человек над Словом будет размышлять, сообразуясь со своим жизненным опытом и своими представлениями о закономерностях мира, и потому поймет, что присутствие прокаженного в селении — это прежде всего чудо исцеления, причем силою Бога. Читателю же поверхностному, в Истине не заинтересованному, не до книг, во всяком случае не до тех, в которых каждое слово — Слово. Поверхностный такие тексты понять себе не позволит — даже при наличии подробных комментариев. Разве что запомнить, но это пользы душе не приносит…

Еще один пример правильности «противоположного» прочтения встречается уже во 2-й главе Евангелия от Матфея. Там описывается, как маги (magi, в синодальном переводе — «волхвы») пришли на поклонение младенцу Христу и преподнесли ему драгоценные дары, которые, как впоследствии выяснилось, были необходимы родителям Иисуса для бегства в Египет. Если понимать текст с тупоумной прямолинейностью, то получается, что Ветхий завет, который Иисус лично освятил Своими словами о его истинности, — якобы лжив. Ведь на страницах Ветхого завета многократно говорится, что магическое мышление противоположно Божественному, истинному, что приверженность магическому мышлению — следствие греховного состояния души, в конечном счете, рабство князю тьмы.

Очевидно, маг может прийти на непритворное поклонение Богу только силой Святого Духа, в тот момент и будет Им освобожден от оков магического мышления. Если прибегнуть к принципам мышления, единственно возможного при рассмотрении судьбы гостеприимного прокаженного, то получится, что рождество Христово было столь значительным событием, что было отмечено людьми разных профессиональных судеб, не только привычных (пастухи, священники), но и экзотических, теми людьми, которые некогда зарабатывали на территориях языческой культуры самым уважаемым там способом. Упомянутые во 2-й главе Евангелия от Матфея маги (волхвы) магами были — но некогда, к моменту же встречи с воплощенным Христом стали обыкновенными христианами. «Обыкновенное христианство» (курьерство, апостольство) — это не только состояние подсознания, но и оформившееся понятийно-логическое сознание.

Возможности оформить свои движения души словесно у бывших магов были — пророческие книги Ветхого завета хранились в каждой общине многочисленной еврейской диаспоры, на Востоке со времен Вавилонского пленения (VI в. до н. э.) целые города были заселены преимущественно евреями. Разумеется, бывшие маги могли и после своего обращения остаться состоятельными и относительно влиятельными — родственные узы с власть имущими руководителями кланов сохранилась. (Иначе откуда у них средства на столь дорогостоящие подарки? Да и если бы они были бедняками, Ирод о них бы и не услышал.)