Исповедь социопата - М. Томас Страница 59

Я поняла, что до поездки в Бразилию была слепа, сама того не зная, отказывала себе в удовольствии реального эмоционального проникновения во внутренний мир других. Почему я всегда думала, что достаточно просто заставить людей делать что-то для меня, и никогда не предполагала, что можно заставить людей захотеть делать что-то для меня? Теперь, когда у меня открылись глаза, я не собиралась их закрывать. Любовь стала следующим пунктом в длинном списке навыков, в которых мне надо было добиться такого совершенства, чтобы заставить окружающих плакать.

В этом я достигла больших успехов. Но, возвратившись в Штаты из такой страны, как Бразилия, вы, естественно, не начнете целоваться по-французски с каждым встречным, особенно если посещаете религиозный университет, в котором принят довольно строгий кодекс поведения. Однако таков лишь фасад, а за ним – страстная тяга к сексу. И мотыльков, готовых обжечь крылышки в пламени исходящего от меня соблазна, оказалось полно, особенно среди парней.

Помню, как встречалась с одним совершенно невинным мальчиком. Это был стопроцентный американец, с виду типичный футболист: широкая улыбка, симпатичные ямочки на щеках, два ряда ослепительно белых зубов и копна светлых, выгоревших на солнце волос. После кино мы довольно долго сидели в моей машине. Мальчик хотел, чтобы я пригласила его домой, так как стремился добраться до моего тела (до грудей). Университетский комендантский час уже наступил, мальчика, кроме того, сдерживал неписаный моральный кодекс, и я потеряла к нему всякий интерес. За 15 минут общения я поняла, что он мой, и теперь мне хотелось одного – подвезти его домой, а по дороге выяснить еще что-нибудь полезное и пригодное для дальнейшего использования. Я выступала в роли охотника, а он был слишком робкой газелью, чтобы бросить мне серьезный вызов.

Пока он сидел рядом со мной, я пыталась представить себе, как он в своих фантазиях видит меня под душем, пыталась представить, с какими девушками он целовался. Он был слишком типичен. Мне даже показалось, что он разыгрывает мальчишескую нервозность, увиденную в каком-то телевизионном шоу. Глядя на таких людей, иногда начинаешь сомневаться, что у них есть своя внутренняя жизнь. Или их сознание выключается, когда расходятся по домам телевизионные сценаристы и продюсеры и гаснет экран?

Я его расстроила и разочаровала. Он не мог понять, почему я так уверена в себе, или удивлялся, чем я могла его привлечь. С виду во мне действительно не было ничего особенного. Я лишена сногсшибательной красоты и не пользовалась популярностью среди студентов. На самом деле я была довольно странной и видела, как по лицу мальчика то и дело пробегает тень сомнения: можно ли считать меня достойной? С его внешностью он мог увлечь такую же светловолосую студентку с нашего курса, женскую версию себя самого, но, столкнувшись с моей породой, ощутил себя безоружным и неуверенным.

Так же как я, будучи младшим партнером, покорила Джейн, я смогла бы покорить и этого стопроцентного американца, если бы захотела. Я смогла бы заставить его делать за меня домашние задания, покупать разные безделушки и даже жениться. Но я этого не хотела. Он был мне неинтересен. Некоторое время, сидя в машине у моего подъезда, я развлекала его разговором, но потом захотела одного – чтобы он скорее ушел, а я вернулась бы домой и легла спать. После он несколько раз пытался назначить новое свидание, но было поздно: он уже испарился из моих мыслей, растворился во тьме.

В этом и заключается неприятная сторона соблазнения ради соблазнения, того волнения, которое при этом испытываешь ты. Невинно соблазняя человека и преуспев, ты, довольная, оборачиваешься в поисках следующей жертвы, как вдруг обнаруживаешь, что оставляешь человека, который, как ему кажется, жить без тебя не может.

Обычно, кого-нибудь соблазнив, я бросаю его, едва убеждаюсь, что цель достигнута. Я отношусь к этому как к спортивной рыбалке: главное удовольствие – поймать рыбу, а не разделать и приготовить. Так почему не бросить рыбу обратно в воду, чтобы поймать ее в следующий раз?

Я стараюсь создать для себя личину, облегчающую соблазнение. Людей притягивает моя уверенность в себе, но самое главное в том, что я не похожа ни на кого вокруг, выделяюсь на общем фоне как некий экзот. Я говорю с необычным и приятным акцентом. Я смуглее обычных белокожих людей, но не настолько, чтобы меня воспринимали чужой. Мой естественный стиль очень прост, и я не забочусь о том, чтобы как-то подчеркнуть свою индивидуальность, и поэтому никогда сама не выбираю себе одежду. Обычно я одеваюсь в свободные платья и туфли на каблуках, но это соответствует вкусам моей подруги, следящей за модой и выбирающей для меня одежду. Под мягкой оболочкой скрывается крепко сбитое, даже, пожалуй, мускулистое тело. У меня очень красивая, хорошо оформленная грудь. Я всегда очень трепетно отношусь к красивым вещам, будь то тело, математические выкладки или ландшафты. Удовольствие для меня превыше всего, а самое главное удовольствие от соблазнения – завоевать жизненное пространство в сознании другого человека, прежде чем заполучить его целиком, захватить, как скваттеры ^[20] – землю. Есть, правда, одна опасность: ты захватываешь участок, а потом убеждаешься, что удовольствия от него гораздо меньше, чем ненужных хлопот.

Когда я познакомилась с Морган, я не знала, что поимею кучу проблем. Мы с ней оказались однофамильцами, что на 90 процентов обусловило мой первоначальный интерес. Забавно думать, как я стану заниматься любовью сама с собой. Она была старшим судебным прокурором, а я младшим, и со стороны она казалась мне образчиком сексуальной привлекательности.

Наш первый по-настоящему содержательный разговор состоялся однажды в пятницу, когда мы столкнулись, выходя из своих кабинетов после рабочего дня. Это было похоже на ситуацию, когда кто-то хватает тебя за руку на воровстве, но не может донести, так как тем самым откроет и свои неблаговидные делишки. Я знала, что нам предстоит вместе спуститься лифтом на первый этаж, а потом пять минут идти по лабиринтам коридоров к выходу к гаражам. Тогда я уже восхищалась Морган и поэтому немножко нервничала от предстоящего разговора. Но переживала напрасно, потому что она тотчас принялась рассказывать о своей жизни. Рассказ занял все время, что мы шли к машинам. Я слушала не перебивая. Удивительно, но в искусстве обольщения умение слушать эффективнее любых слов. Мне помогло то, что ее жизнь просто создана для меня, жаждавшей узнать все о слабостях и уязвимых местах: Морган пережила жестокое обращение в семье. Страдала она и нарушениями в определении своей половой идентичности.

Наше увлечение оказалось взаимным. С моей стороны сыграл роль нарциссизм и желание воспользоваться слабостями человека, которым я до этого восхищалась. Ее увлечение определялось тягой к людям, которые получали удовольствие, причиняя ей боль. Растущая привязанность ко мне отразилась даже на внешности Морган. Ее упрямый подбородок стал временами отвисать, она избегала встречаться со мной взглядом. Мне кажется, у нее даже начали выпадать волосы.